Тропа небытия (СИ)

— Ну, было бы странно, если бы он сунулся туда наобум, — молвил на это Вожак. — А то какой смысл спасаться там, где сам не знаешь, чего ждать? Как по мне, рядом с неизвестностью даже люди с мечами и копьями не так страшны. В конце концов… от людей откупиться можно. Убежать, в крайнем случае.

— Но если эти стихи о загробном мире, — продолжила волшебница свои мысли вслух, — тогда… если они правдивы, тот мир… теперь уже этот похож на наш!

А вот последние строчки, зачитанные ее наставником, звучали далеко не жизнеутверждающе:

Приблизившись, я встретил мертвый взгляд.
Зачем я пил надежд напрасных яд!

— Ах, я ошибся, — сокрушался, услышав их, Освальд, — даже в таверне такое бы вряд ли приняли с восторгом. Разве что в дни большого траура. Или во время чумы. Ну, или если б менестрель захотел по-быстрому получить в морду, не тратя времени…

— В мертвом мире и взгляд мертвый, — заключил Вожак, — так что? Идем?

* * *

Растянувшись цепочкой, они шли по тропе, с каждым шагом проступавшей сквозь туман. Тропа вилась мимо призрачного леса, маячившего в тумане. Но откуда она взялась; точнее — кто ее мог протоптать, спутники старого колдуна старались не задумываться. Едва ли даже сам Бренн ломал голову над этим вопросом. А тем паче знал ответ.

Сколько они так шли, видя лишь туман и силуэты деревьев, путники не представляли. Но и усталости вроде пока не чувствовали. Другое дело, что мало-помалу то один, то другой из участников похода все чаще отвлекался от тропы да спины своего спутника. Все больше оглядываясь по сторонам. И понемногу каждый из них начинал замечать: не только лес виднеется в тумане.

То и дело между деревьями вспыхивали пятна холодного света — тусклого как болотные огни, но на фоне тумана и царившего вокруг полумрака не заметить их было трудно. А еще труднее не обратить внимания.

— Неприкаянные души, — пробормотал, впрочем, без прежней уверенности, шедший впереди мастер Бренн, тоже отвлекшийся на эти огоньки.

Помимо них между деревьями мелькали темные силуэты — едва уловимые, но вроде похожие на человеческие. Причем если огоньки вспыхивали без единого звука, то появление мелькающих теней, напротив, сопровождалось какофонией, нараставшей с каждым мгновеньем.

Нараставшей… и менявшейся. Если сначала в ней слышались лишь стоны и завывания, какие издают лесные звери, то спустя некоторое время голоса, сопровождавшие появление силуэтов, стали все больше напоминать человеческие. Все чаще до путников доносились обрывки до детского плача, то смеха — какого-то наигранного и безумного, совсем не веселого, то басовитой брани, то умоляющего сетования дрожащим голосом.

— Не отвлекайтесь, — велел мастер Бренн. Даже у него эти звуки вызывали ощущения, далеко не приятные.

— Андерс! — вдруг чуть ли не разорвал туман девичий голос, одновременно горький и яростный. — Андерс! Ты обещал!

— Нела! — вскинулся рыцарь, до сих пор старавшийся как можно реже глазеть по сторонам и шедший, вперив взгляд в тропу.

— Я думала, ты любишь меня, Андерс, — стенал голос, — потому что я любила тебя…

Словно споткнувшись, рыцарь остановился на тропе. Обернулся, всматриваясь в туман, силуэты деревьев, пляшущие между ними тени и пятна холодного огня.

— Ты предал меня, Андерс! — причитал голос. — Предал и обманул!

Одна из теней двинулась сквозь туман к тропе.

— Идем! — шедшая рядом Равенна бережно взяла рыцаря за руку. — Вспомни, что говорилось в стихах. «Вдруг чья-то тень, поднявшись над костром, по имени окликнула меня». А дальше: «Приблизившись, я встретил мертвый взгляд». Мертвый взгляд! Вот, что ты увидишь… получишь, если будешь стоять и глазеть. И ничего лучше.

— «Зачем я пил надежд напрасных яд», — процитировал и Вожак, шедший впереди не сбавляя шагу. — Потому что надежду сюда входящим лучше оставить. Как говорил один из наших поэтов… тоже, небось, колдун. Только скрытый. А на что надеешься ты, бедняжка, я даже представить не могу.

— Нела… — сэр Андерс фон Веллесхайм всхлипнул, вспоминая, и на его прежде суровом лице заблестели слезы — впервые, наверное, за много лет. — Она была служанкой в замке. Красивой… а я как раз был в таком возрасте, когда чуть ли не каждая сверстница кажется красивой и привлекательной. И не только сверстница. То была любовь с первого взгляда… как ни пошло это прозвучит. Мы встречались с ней…

— На сеновал ночами бегали, — пропел Освальд, но рыцарь будто не услышал его слов.

— Я обещал, что женюсь на ней, — продолжал он, — сделаю благородной госпожой. Наивный юнец! Очень скоро я узнал, что у нас… знатных и благородных, принято жениться опять-таки на особах знатного рода. Причем нравится друг другу совсем не обязательно!

На последних словах уже не горечь звучала в голосе рыцаря, но ярость.