Тропа небытия (СИ)

Ведьма, говорил Бренн, настоящая. Не какая-нибудь кликуша или безумная бабка, пытающаяся предсказывать будущее по внутренностям убитых зверей, лечить болезни плевками или толчеными мухами. Как и не безобидная грамотейка-книжница, попавшая под раздачу. Если ее спасти да обучить, как когда-то Равенну, можно сделать ведьму своей союзницей. Пополнив ею команду, противостоящую нечисти.

Так говорил мастер Бренн, и соратники верили. С готовностью бросившись той незадачливой колдунье на выручку.

* * *

Новый огненный шар, выпущенный Равенной, врезался в длинную бревенчатую постройку под соломенной крышей. Та почти разом вспыхнула гигантским костром — не иначе, внутри тоже хранилась солома или еще что-то, что охотно горит.

Немного свернув в сторону, Равенна швырнула еще один шар в соломенную крышу теперь уже одного из домов. Сделав несколько шагов и повернувшись в другую сторону, волшебница метнула новый шар в одну из построек на чьем-то подворье. Судя по испуганному мычанию и блеянью, последовавшему за вспышкой пламени, постройка та оказалась хлевом.

Когда Сиградд, Освальд и сэр Андерс ступили на деревенские улицы, люд местный уже заметил колдовскую атаку. Точнее, ее последствия.

Тревожно звенел колокол местной церквушки. Кто-то кинулся к горящим строениям с деревянными ведрами, из которых на ходу выплескивалась вода. Кто-то тащил те же ведра, только пустые — к колодцу, не иначе. Кто-то просто вопил «Пожар!» бегая между домами.

Но были среди деревенских жителей и другие. Кто стоял посреди улицы с бессмысленным выражением лица — явно навеселе. Да еще возмущался: что-де за беда, а как же праздник?

«Так для вас это праздник, ублюдки? — с брезгливой ненавистью подумал при виде одного из таких подвыпивших крестьян Освальд. — Мучить и жечь людей… для вас это радость?! Лишний повод нализаться?..»

И, прошмыгнув мимо, без зазрения совести срезал у пьяной деревенщины с пояса кошель. Не ахти, какой увесистый, понятно. Но хотя бы душу порадовать.

— Эй! Кто такой?! — а вот Сиградду проскочить незамеченным не удалось. И ростом великоват, и с секирой, особенно в людном месте, не побегаешь. Да и внешность не та, чтобы хоть с беглого взгляда сойти за местного.

Ему наперерез выскочили сразу два крестьянина. Дюжих, хоть и не настолько, как сам варвар. Зато тот, который постарше, сжимал в руках заостренный кол, держа его на манер копья. Небось, когда-то настоящее копье держал. В ополчении или наемном отряде.

Второй, молодой (скорее всего сын), вцепился руками в вилы, готовясь уже в следующий миг вонзить их Сиградду в живот.

— Мало я вашего брата… — проговорил старший из крестьян. Не иначе, узнал в Сиградде одного из северных варваров и подумал, будто те пришли с набегом. И пожары на окраине — их рук дело.

Но как бы то ни было, а договорить Сиградд ему не дал. Тоже привык иметь дело с подобными самозваными защитниками.

Взмах — и остро наточенное лезвие секиры на лету перерубило заостренный кол, оставив в руке крестьянина бесполезный обрубок.

Поворот — варвар стремительным движением ушел от удара вилами.

Удар ноги в тяжелом сапоге — и оказавшийся за спиною Сиградда обезоруженный крестьянин отлетел шага на два. И врезавшись в чей-то забор, со стоном рухнул наземь.

А уже в следующее мгновение варвар, обернувшись кругом, снова стоял лицом к лицу с молодым крестьянином. С секирой наперевес. И хищно ухмыляясь. Словно зверь оскалился.

Такое зрелище заодно с легкостью, с которой Сиградд расправился со старшим из крестьян, мигом выбила из молодого даже зачатки боевого духа.

— Отец! — воскликнул он, роняя вилы и кидаясь к поверженному напарнику, который и впрямь оказался его родителем. С сыновней помощью тот медленно, держась за живот, куда пришелся удар Сиградда, начал подниматься.

Сам варвар в тот миг еле удержался от искушения раскроить обоим черепа. Кабы дело происходило в прежние времена, в очередном набеге, он так бы и поступил. Ибо что может быть глупее, чем оставлять в живых врагов, способных сражаться и имеющих на тебя зуб. Но Сиградд понимал: не в набеге он, а на задании. Тогда как мастер Бренн не одобрял лишних жертв.

Да и поспешить стоило. Кто знает, вдруг ведьму уже подожгли, как Равенну в свое время.

Не удалось без хлопот добраться до деревенской площади и сэру Андерсу. Нет, большинство попавшихся на пути крестьян избегали с ним встречи — почти неосознанно. Чувствовали, видимо, в рыцаре благородного. Так какой-нибудь заяц в лесу чувствует волка или медведя и старается держаться от него подальше. Без лишних раздумий, повинуясь одному лишь чутью.

Но иногда и чутье это, необходимое для спасения жизни, притупляется. В случае с человеком, например, если этот человек пьян. А тем более, если в хмельном состоянии своем — не одинок.

Так получилось и в этот раз. Когда рыцарь быстрым шагом проходил мимо дома, бывшего, по всей видимости, местным кабаком, оттуда вывалилась целая орава — пять подвыпивших крестьян. Двое из них еще обнялись и горланили песню. Остальные пытались подпевать, но выходило даже хуже, чем у их обнявшихся приятелей.