Тропа ночи

– Сама ты скала безумия. – Тео нежно ткнул меня в плечо.

Мы выглянули с обрыва. До дна было далеко. Если спрыгнем, то или ударимся о землю, или плюхнемся в озеро.

Даже издалека я чувствовала, какой холод исходит из воды. Тетя Зельда рассказывала мне легенду о самом холодном озере на свете. Туда сбрасывали тела. Падая, они замерзали, и больше их никто никогда не видел. Далеко под нашими ногами озеро поблескивало, как холодный черный камень.

– Это последний этап нашего пути, – сказала я. – Мне предстоит самая трудная задача. Надо найти грааль. Роз, ты говорила, что хранила веру и потому нашла камень. Тео, птицы помогли тебе, когда ты сказал правду. Харви, а что сделал ты?

– Просто… старался, как мог, – повел плечом Харви.

– Я сейчас прыгну, – заявила я. – Я верю в себя. И птицы поверят в меня тоже.

– Они что, поверят в тебя прямо в воздухе? – спросил Тео. – А если не получится?

– По пути решу, как быть.

Я встряхнула накидку, и каждое перышко замерцало в лучах утренней зари. Вставила магический самоцвет в развилку на верхушке священной ветви. Грани самоцвета отразили сияние ветви, превратив ее в скипетр. Ветер пошевелил накидку у меня на плечах. Потоки воздуха приподняли ее, а вместе с ней и меня.

На исходе прошлого лета я познакомилась с душой реки, и в разгар зимы пришлось срочно изучать защитные чары. Теперь, в начале весны, я пошарила в кармане ведьмовского маленького черного платья и отыскала жемчужину.

– Не сожжет меня огонь, солнце и луна.
Не утопит озеро, море и вода.

Я проглотила жемчужинку и сделала шаг к краю обрыва.

– Не знаю, Сабрина. Может, не надо? – проговорила моя лучшая подруга, и у нее перед глазами явно проплывали видения.

– Верь в меня, Роз!

– Верю.

– Знаю. Потому я тебя и люблю.

Я улыбнулась ей и прыгнула.

Ветер раздул края накидки из перьев, самоцвет в скипетре заиграл в солнечных лучах. Внизу подо мной раскинулись мои леса и воды, где обитала Дева. Заря окрасила их чистым золотом.

Шагнув с вершины горы, я словно увидела все царства земные во всей их красе и славе. На короткий яркий миг я застыла в воздухе, как утренняя звезда. Казалось, я могу полететь прямо к солнцу и нырнуть в его сердце.

Потом я низринулась во тьму.

Преисподняя

За шагом шаг, мы молчаливо шли…[15]

Данте

Ник плелся, еле переставляя ноги, держась рукой за стену пещеры. Он не мог идти без опоры, не понимал, куда идет и зачем вообще пытается. Оглядываясь, видел след из крови, а не из хлебных крошек.

А поглядев вперед, увидел, как из темноты вышла Пруденс. Багровый адский свет озарял ее коротко стриженные волосы и кинжальную улыбку.

Ник устало рассмеялся:

– Ты что, пришла меня спасать?

– Да, Никки. На меня возложена самоотверженная миссия по спасению твоей души из преисподней, – промурлыкала Пруденс. – Можно подумать, я стану утруждаться принести тебе стакан воды из соседней комнаты, не говоря уж о том, чтобы спускаться в бездну. Нет, моя настоящая личность осталась где-то далеко, предается запретным удовольствиям либо с сестрами, либо с Эмброузом Спеллманом. Но ты это и сам знаешь.

Ник кивнул. От усталости не было сил говорить.

Пруденс пожала одним плечом:

– Долгонько до тебя доходило.

Хоть она и ненастоящая, приятно было видеть ее рядом. Ее показная личина всегда была на одну решающую капельку лучше, чем у него. Ник поплелся за Пруденс в другую пещеру, темнее и меньше прежней. Одна стена слабо светилась – то острой серебристой рябью, то мутной зеленью. Ник не понимал, откуда сочится свет.

Пруденс села, прислонившись спиной к неровному изгибу каменной стены, лицом к таинственному свету. Ник опустился на пол рядом с ней.

– Что ты тут делаешь?

– Дорогой мой Никки, я принесла тебе весточку.

Ник нахмурился:

– Тебе известно, что гонцов пристреливают?

Пруденс скривила губы цвета черной вишни:

– Но не раньше, чем они передадут послание.

Свет, озарявший стену, задрожал. Ник несколько раз смотрел фильмы в людских кинотеатрах, так что в целом разбирался. Кино забавляло Сабрину, она часто высказывала глубокие мысли о символизме в фильмах ужасов и о феминистическом гротеске. А тот человек во время самых жестоких сцен старался спрятаться за чужими спинами, и из-за этого Ник забеспокоился: неужели он настолько глуп и не понимает, что кино – это не по-настоящему? Ник попытался смотреть фильмы про супергероев и понял, что магия не выдерживает проверки логикой. По мнению Ника, фильмы не шли ни в какое сравнение с книгами, однако все остальные были от них в восторге.

Вот и сейчас это походило на людские фильмы, но не совсем. Рябь на шероховатой стене пещеры успокоилась, и изображение обрело ясность. У картинки появился объем, у звука – глубина, более яркая и настоящая, чем в аду. Ник протер глаза, убеждаясь, что зрение не обманывает.

Перед ним был тот человек. На самом деле он, а не галлюцинация, составленная из обрывков воспоминаний.