Тропа желаний

Тереза тяжело вздохнула, поставила на другой поднос чашки с кофе, две из которых сразу выпила, и пошла следом. Буквально через минуту уже мужчины сидели притихшие, не понимая, что происходит. В комнату ворвались все женщины, оказавшиеся в тот момент в доме. Кристина с Томой стояли во главе делегации.

– Мы вам их не отдадим, – заявила Кристина. – Да, Казик? – Она посмотрела на мужа. Тот изобразил некий кивок головой.

– Не отдадим, – заявила Тома, подбоченясь. – И скажите спасибо, что я вам в наливку ничего не подсыпала! Да, и сегодня вы сломали мне торговлю. Люди сюда приходили, а не в магазин. Я напишу список продуктов, Гарик заберет. Вы все выдадите. И меня не волнует, откуда вы достанете то, что мне, то есть нам, нужно. Это мои требования.

– Тамара, мы же ни в чем не нуждаемся! Как ты можешь такое говорить? Зачем позоришь наш район? – ахнул от ужаса Казбек Михайлович, который уже почти попрощался с креслом главы района. Эти женщины… Ну почему бы им не держать рот хоть иногда закрытым? Давно надо было уволить Тамару и поставить на ее место другую продавщицу, которая будет вежливой и продавать то, что есть, не требуя большего. Но когда он один раз только заикнулся об этом, Кристина его чуть не убила. А он знал, что она на это способна. Вот и сейчас жена не промолчала.

– О, я тебе потом расскажу, как я ни в чем не нуждаюсь как жительница района, – тут же воскликнула Кристина. – И скажи спасибо Гарику и Томе, что ты ни в чем не нуждаешься. А если не сделаешь, как она говорит, то я тебя таким нуждающимся сделаю, что ты в одних носках останешься. Нет, даже босиком останешься, потому что я никак не припомню, когда к нам в последний раз носки завозили? Хотя зачем тебе носки? Тома, ты вписала в свой заказ детское мыло, шампунь, ползунки и остальное, что нужно для детей? Да, еще впиши туда ночнушки, халаты, платья, бигуди и краску для волос. Еще тушь и помаду!

– Обязательно! – кивнула Тома. Она присела на стул за столом, достала из фартука карандаш, блокнот и принялась писать. Тут все совсем онемели. Женщина не могла сесть за стол, за которым мужчины вели важные переговоры. А Тома даже не спросила разрешения!

– Томочка, впиши еще муку. У всех заканчивается, – сказала тетя Валя, ставя на стол поднос с вывалившимся с тарелки пирогом и встав за спиной продавщицы.

– И книги детские и взрослые. В нашу библиотеку когда новые книги завозили? Никогда. – Тереза плюхнула на стол поднос с чашками, две из которых уже были пустые, а третью она держала в руках. – Сейчас я тебе список необходимых книг продиктую.

– И детские игрушки! – воскликнул Алик. – Здесь даже мячей нет!

Это стало решающим моментом. Женщины заголосили, мужчины боялись пошевелиться. Но голос ребенка услышали все. А потом голос его матери. Которая была напугана до ужаса, не зная, какие еще испытания приготовил ей муж – нелюбимый, жестокий, – но была готова защищать своего ребенка до последнего.

– Я его не отдам! – закричала Елена. – Вы его не заберете! Ему, – Елена показала на Альберта, – он не нужен!

– Дедушка, помоги нам! – Алик кинулся к деду, которого явно обожал, в отличие от отца. Елена заплакала. Да, она не смогла уберечь своего сына от горестей. Алик видел, как папа бьет маму, как мама плачет. Он слышал, как папа кричит на маму, а мама не может ответить.

– Я терпела сколько могла, – начала тихо говорить Елена, обращаясь к свекру. – Алик растет и уже задает вопросы. Разве ребенок должен видеть синяки на руках и лице матери? Я не хочу, чтобы мой сын считал, что это нормально – бить жену, женщину, мать. Я просила Альберта, умоляла его, но он избивал меня снова и снова – за дерзость, за то, что пожаловалась свекрови. Все молчали, делали вид, что все хорошо. Но хорошо не было! Поэтому я сбежала. Что еще мне оставалось? Счастье, что тетя Лиана, а потом и все остальные мне помогли. Они о нас заботятся. Они нас любят. Я хотела обрести семью, но ваш сын не дал мне ее. А посторонние, даже не родные по крови люди, дали. Я просто хочу спокойно жить. Со своим сыном. Я хочу, чтобы он вырос добрым и честным и никогда бы не посмел ударить живое существо. Да, и Альберт сам виноват, что его укусила собака, – не надо было пытаться ударить ее щенка.

Алик слез с коленей деда и встал перед матерью, будто защищая ее. А перед Аликом стояли собаки, готовые кинуться на любого, кто посмеет хотя бы замахнуться на мать или ребенка.

– Папа, если ты убьешь Герду за то, что она меня защитила, я тебя никогда не прощу, – заявил строго и серьезно Алик. – Если ты заберешь Дину, чтобы ее усыпить, я тебя тоже не прощу. Если ты сделаешь маме плохо, я тоже тебя не прощу. Мама говорила, что мужчины всегда должны поступать как положено. По-мужски. И я буду с мамой, защищать ее, если ты не способен.

На фразе «не способен» Альберт закашлялся и долго не мог восстановить дыхание. Тереза отметила, что не зря читала Алику книжки, расширяя словарный запас.

– Я все сказал, – заявил, как часто говорили мужчины, Алик и вышел из комнаты. Дина с Гердой поспешили следом.