Тропами подводными

Мне приходилось наблюдать, как новички, умеющие хорошо плавать (без маски), с некоторым пренебрежением относились к советам опытных спортсменов; еще опаснее другое — по мере накопления ими собственного опыта у них притуплялась необходимая бдительность. Хочу еще рассказать о себе, ибо и я не избежал проявления присущих человеку слабостей.

Поначалу, пренебрегая советами Армандо и других опытных охотников, я упорно выходил в море без перчаток. Перчатки в теплом море — мне казалось это пижонством.

Как-то в воскресенье вместе с сотрудниками кубинского журнала «Боэмия» мы отправились на морскую прогулку. Вместительный моторный катер встал на якорь у Белых островов напротив мыса Икакос. В первое же погружение на песчаном дне среди редких кустиков зостеры я обнаружил целую россыпь причудливо раскрашенных конусообразных раковин. Не раз слышал я о том, что отдельные брюхоногие моллюски, живущие в красивых раковинах, ядовиты. Но думалось: что может крохотный, в десять сантиметров, моллюск сделать со взрослым человеком?

Оставив ружье на дне, я схватил по раковине в каждую руку и стал подниматься на поверхность. Вынырнул рядом с катером и тут же услышал сразу несколько голосов:

— Осторожно!

Но было уже поздно, ибо в тот самый миг я почувствовал легкий укол, нанесенный мне у основания большого пальца левой руки владельцем прелестной раковины. Смолчав и на этот раз, я подумал: «Тоже мне страх! От укола швейной иголки или когда у тебя берут кровь на исследование бывает больнее».

Однако я ошибался. Боль от укола вроде бы прошла, но появились зуд и жжение. Рука стала неметь, и я поднялся на борт. Вокруг розовой ранки ткань руки была мертвенно-белой. Губы мои стали синее фиолетовых чернил. Слегка кружилась голова.

Капитан катера прежде всего наложил на запястье тугую повязку, принес кастрюлю со льдом, надрезал ранку — я не почувствовал никакой боли, — выжал из нее несколько капель крови и велел держать руку в ледяной воде.

Больших неприятностей не последовало, но охота в тот день была испорчена.

О неосмотрительности, о полученных при этом ранениях, об оказании первой помощи можно много рассказать. Но я хочу обратить внимание читателя на то, что все эти царапины, уколы, укусы и даже более серьезные раны, судороги, отравления, разрывы барабанных перепонок, кровеносных сосудов глаз — все это в конце концов излечивается и даже забывается. Непоправима и страшна смерть. А как показывает практика, из ста случаев гибели спортсменов — подводных охотников — восемьдесят происходят в результате удушья.

Спортсмен не рассчитал свои силы, увлекся, забыл или нарушил правила — и наступает, часто без каких-либо предварительных признаков, кислородное голодание, «притушение» сознания, а иногда и полная его потеря. Еще секунда, другая — и, если товарищи по охоте вовремя не заметили, не доставили пострадавшего на поверхность и не оказали ему помощь, применив искусственное дыхание, спортсмен может погибнуть: захлебнуться и утонуть.

Здесь, очевидно, уместно вспомнить о перенасыщении кислородом легких перед нырянием на глубину, о так называемой гипервентиляции, чтобы сказать: будьте предельно осторожны, ибо и она таит в себе опасность.

Да, гипервентиляция увеличивает время пребывания под водой на 30, 40, а то и 50 секунд в сравнении с обычным. Но она в значительной мере и увеличивает опасность наступления кислородного голодания, особенно при погружениях на глубины более 15 метров.

Постараюсь объяснить, как и почему это происходит. Известно, что с погружением давление растет и сжимает воздух, который находится в ваших легких, а кислород из сжатого воздуха абсорбируется дыхательными органами гораздо легче и быстрее, чем из воздуха при нормальном давлении. Вот иной раз и получается, что кислород поглощается полностью еще до начала подъема. При подъеме давление падает, легкие расширяются, а в них уже нет кислорода. В результате резкого падения питания кровеносной системы кислородом наступает потеря сознания и гибель, хотя на глубине вы и не ощущали ни одышки, ни желания глотнуть воздуха, ни слабости, пи резкой головной боли, ни головокружения, ни приступа тошноты, ни звона в ушах.

Печально проиллюстрировать только что сказанное может случай, который произошел с одним спортсменом перед самым мировым первенством 1967 года.

На Кубе проходили отборочные соревнования. В одном из последних туров принимал участие опытный и сильный спортсмен Д. Ему не повезло в первый день, и, чтобы войти в десятку которая продолжит тренировки до утверждения состава сборной, он должен был на второй день оказаться лучшим.

Когда с катера прозвучала сирена, означавшая, что до конца соревнований осталось четверть часа, Д. повстречал крупный экземпляр мэро — каменного окуня. На кукане у Д. было достаточно рыбы, но вместе с этим мэро он мог спокойно рассчитывать на успех.