Тропами тьмы (СИ)

Девушка без памяти, повинуясь настойчивости юноши, поднялась на ноги и послушно последовала за ним. Её сердце не тронули ни громкие титулы, которыми её нарек паж, ни его жаркая речь.

Вместе они прошли через ряды раненных, постепенно их становилось все меньше и меньше, а вскоре этэны и вовсе перестали попадать на глаза девушке. Её босые ступни коснулись свежей нетронутой травы, а сбоку выросла мощная стена леса. Деревья, от которых исходила могучая волна магии, грустно пели торжественную песнь, и её девушка понимала, потому что в мелодии не было слов - лишь горечь чувств, полных печали. Ведь ларенхали оплакивали того, кто был им дорог. Сердце девушки защемило, так, словно она сама кого-то потеряла. Это ощущение было ей еще не знакомо, и она с удивлением прислушивалась к нему.

Девять единорогов стояли кругом и их копыта тонули в зеленой густой траве. Только они и никого больше, не считая "госпожи" и того, кто её привел. Дети зимы были бледны, казалось что-то или кто-то выпил весь их свет, опустошив до дна. Лишь молочно-жемчужные рога сверкали бликами солнца. Десятый единорог лежал в траве. Он уже не мог подняться на ноги и было видно, что никогда больше этого не сможет.

Если бы у Эйриэн сохранились воспоминания, то она узнала бы его. Это был тот самый этэн, который сражался с ней плечом к плечу против шаманов орков. После боя у него появилась одна очень запоминающаяся примета - обломанный рог.

Единорог умирал. Это чувствовалось на расстоянии и вызывало боль во всем теле. Его собратьям, наверное, было еще хуже, чем эльфийке, ведь это умирал их родич. Он не хрипел, как обычные кони, не плевался пеной и кровью. Он просто неподвижно лежал в траве, хлопал длинными пушистыми светло-зелеными ресницами и переводил взгляд с одного стоящего единорога на другого, словно прощаясь. А еще он угасал, как лучина, время горения которой подходило к концу, таял, словно свет звезд пред наступлением утра, исчезал, будто легкий осенний туман под безжалостными лучами солнца.

Дети зимы расступились, освобождая место в круге для девушки. Она приблизилась, и когда взгляд умирающего упал на неё, воспоминания вспыли в её голове, но они были еще нечеткими, размазанными, как если бы она смотрела на них через размытое окно, заливаемое непрерывными потоками струй дождя.

Мгновение и единороги все разом, словно повинуясь единому порыву или движению мысли, сделали шаг вперед и склонили головы, коснувшись рогом умирающего собрата. Зимний конь совсем поблек, затем он вдруг засветился, засиял и рассыпался на мириады ярких блестящих искр. Его не стало... Лишь рога родичей сверкали, впитав в себя часть его жизненной магии и напоминая о том, как скоротечна жизнь даже тех, кто живет столь долго.

Смерть единорога была такой красивой и вместе с тем такой печальной. Боль прорвалась слезами. Эльфийка поднесла к глазам пальцы и с удивлением обнаружила на них капли влаги. Она не понимала, что с ней происходит и почему ей одновременно так томительно больно и так мучительно сладко.

В траве остался лежать лишь обломок рога, переливающийся разноцветным искрами. И сама трава, казалось, стала гуще, ярче, сочнее в том месте, где умер единорог. Жалобно застрекотали кузнечики, ветер всколыхнул ветви ларенхали, подхватывая их печальную песнь и унося её в вышину, словно невидимый почтальон, передавая весть о кончине всем, до кого мог домчаться. По краям поляны начали распускаться разом все цветы, откуда-то поналетели белые бабочки - большие, средние, маленькие и совсем крохотные. Они плотно-плотно расселись на траве, рисуя своими крыльями фигуру лежащего единорога. Нежные тонкие крылья трепетали и еле слышно шелестели.

Единороги дружно отступили на шаг назад, поднимая головы. В этот момент бабочки белокрылой стаей сорвались с травы и взмыли в синеву неба. Лишь несколько штук задержались, присев на рога зимних коней.

"Подойди, сестра, и возьми рог моего брата в память о битве", - раздался в голове у девушки перелив колокольчиков, который на самом деле был голосом Алаты.

Эльфийка совсем по-детски размазывая кулачками слезы на щеках и тихонько всхлипывая, повиновалась этому безмолвному мягкому приказу. Она подошла к обломку, присела на траву и взяла прохладный осколок в руки. Задержавшаяся бабочка, часто хлопая крыльями, белым воспоминанием полетела прочь. Чистый сияющий фрагмент рога слегка дрожал от наполняющей его магии.

"Мы выполнили свой долг. Теперь мы можем уйти, помните о нас и помните о том, что любой, знающий язык леса может попросить у нас помощи, и мы поможем", - Алата напоследок дотронулся до лба девушки своим рогом, развернулся и не спеша пошел в сторону Заколдованной рощи. Остальные единороги по одному последовали за ним.