Тропинин

Заметно возросло после 1812 года в Подолье и народное самосознание, более решителен был протест против угнетения и бесправия. Если раньше он проявлялся отдельными вспышками, случайными актами строптивости, неповиновения крепостных своим господам, то теперь этот протест вылился во всенародное движение, возглавляемое Устимом Кармелюком, против польских помещиков. Частная вначале борьба одного крепостного за свою свободу, за свою семью приобрела характер народно-освободительного движения именно благодаря глубокой заинтересованности в ней всех угнетенных людей Подолья, которые окружили Кармелюка глубоким участием и поддержкой. Действия Устима Кармелюка, направленные на защиту обездоленных и месть угнетателям, на установление справедливости, вливались в общую волну революционного подъема, который вселял надежду, рождал оптимизм, веру в человека, в высокие и прекрасные порывы его души. Эти-то настроения и чувства нашли отражение в творчестве Тропинина при формировании его нового идеала. После шестилетнего перерыва Тропинин вновь обращается к образам украинцев. В этюдах кукавских крестьян он устраняет теперь внешние эффекты. Изредка разве в каком-нибудь женском портрете сверкнет красная нитка кораллов или яркая синева отороченной мехом шубки. В большинстве же этюды монохромны: сепия, жженая кость, охра, кое-где тронутые белилами, — вот их обычная гамма. Не видно здесь и артистизма в манере письма. Художник будто начисто забыл о существовании сочной красочной живописи, об изяществе отработанного виртуозного мазка. Система живописи предельно проста, внимание всецело сосредоточено на характерах людей, каждый из изображенных им крестьян полон внутренней значимости, каждый представляет законченный тип. На этюдах мы видим уже не позирующих людей, а таких точно, какими они были в жизни, в своем привычном окружении. Их не стесняет присутствие художника, они естественны и покойны, полны простоты и искренности. С едва заметным любопытством глядит с маленького этюда молодая подолянка; ее муж, на другом этюде, погружен в глубокую задумчивость. В небольшом полотне Русского музея можно узнать ту же подолянку в другом ракурсе — с опущенными вниз глазами, с грустным выражением лица. Этому же настроению отвечает и образ молодого парубка на этюде Государственного музея украинского искусства в Киеве, повторенный затем в этюде Третьяковской галереи.

Среди множества украинцев, изображенных Василием Андреевичем в живописи, рисунке и акварели, должен быть портрет Устима Кармелюка. Он упоминается Рамазановым без указания местонахождения. Поиск этого портрета — одна из увлекательнейших страниц исследования.

Сразу отбросим более поздние работы, определенно исполненные после отъезда с Украины, и те, которые не согласуются с известными приметами Кармелюка. Остаются шесть портретных этюдов, варьирующих три основных типа: молодого украинца, пожилого и украинца средних лет, а также три картины, с очень небольшими изменениями повторяющие один и тот же сюжет «Украинца с палкой».

Этот «Украинец с палкой», известный ранее под названием «Портрет Яна Волянского», существовал в лубочной интерпретации в качестве портрета Кармелюка (пропал из Каменец-Подольского музея в годы Великой Отечественной войны). Однако ввиду явно обобщенной трактовки лица многочисленные украинцы с палкой не могут рассматриваться в качестве портретов конкретного человека. Художник преследовал здесь цель создания типического образа.

Но вот украинец средних лет. Широкий лоб его тронут морщинами, морщины и у глаз. Упорно и решительно смотрит он из-под насупленных бровей, рот его кажется приоткрытым под пушистыми светлыми усами. «Украинец» повторен в трех вариантах. Два из них подписаны самим художником монограммой «ВТ». На большем по величине портрете имеется и год — «1820». Не этого ли крестьянина разыскивал Литинский нижний земский суд, опубликовавший приметы особо важного государственного преступника — Устима Михайлова, сына Кармелюка: «лица круглого, носа умеренного, волосов на голове, усах и бороде светло-русых, глаз голубых»?