Тропинка к дому

— Вот это у нас Находка. Находка — умница. Находка первой из лосих отелилась на ферме. А теперь у нее даже внуки есть. И выходит, что Находка — лосиха-бабушка, бабуля… — Привалов рассмеялся. — Сейчас, милаша, я тебя подою… Прислонись к сосне. Так… Стой, стой. Смирненько стой, кому говорю. Не впервые, ты же у меня умница.

Привалов помыл руки из котелка и выплеснул воду. Роберт, не шевелясь, онемело глядел на то, что происходило: вот боцман подошел с котелком к лосихе, нагнулся, вот правой рукой дотронулся до вымени.

— Дай ей хлебца. Дал? Ну вот, Роберт, гляди, начинаем дойку.

Звучно, резко, но и приятно дзинькнуло, потом еще, еще, еще. Роберт по-детски, радостно улыбнулся: как отчаянно-весело пели струи лосиного молока! Ликуя, журналист чмокнул лосиху в теплую губу и выдал ей два ломтя хлеба.

Минут через пять Привалов разогнулся. Разгоревшееся лицо улыбчиво. Лосиха сразу повернулась к хозяину, облизала руки и давай тереться головой о плечо, о грудь, норовя лизнуть языком в потное лицо.

— Это она так любовь свою материнскую выказывает. Я для нее как бы лосенок. Родной… — Он тепло, нежно улыбался. — Сейчас, Находка, сейчас, милая, продолжим дойку… Представь себе, Роберт: какая-нибудь баба-ягодница, да что там баба — и мужик не лучше, ничего не зная о нашей ферме, наткнется на меня в лесу, а я — дою лосиху. За колдуна, за лешего примет, конкретно сказать.

— Примут, Макарыч! — горячо воскликнул журналист. — Я вот готов был к этому, своими глазами все вижу, а не укладывается в голове.

— Эх, и дали бы деру они от меня! — усмехнулся Привалов, снова пригибаясь к лосихе.

Дойка продолжалась. На поляне к земляничному запаху прибавился вкусный запах лосиного молока.

Минут через десять они отпустили обласканную Находку и вернулись к своему привалу. Макарыч достал из рюкзака зеленую эмалированную кружку, доверху налил молока и протянул журналисту:

— Пей. Хочешь с хлебом, хочешь так.

И вот кружка как бы застыла в руке Роберта Сидорова. Его угощали лесным лосиным молоком! Впервые в жизни. Для него лосиное молоко было загадкой. Кто и когда пил его? И сколько же работы потребовалось человеку, прежде чем была протянута кружка этого молока! Вот о чем он подумал, оробев и замешкавшись.

— Так необычно, — забормотал он.

Привалов из котелка слил в термос ароматное, густое, как сливки, молоко:

— В четыре раза жирнее коровьего… Да пей же ты, пей… — но вдруг все понял и заулыбался. — Волнуешься? А? Я, признаться, тоже в первый раз волновался. Больше твоего, хотя и сам подоил Находку…

Роберт отпил глоток. Лосиное лесное молоко показалось вкусным. Оно, так он подумал, впитало все лесные запахи; пил, не торопясь, маленькими, короткими глотками. И только на четвертом или пятом глотке разгадал особенность этого молока — сольцой отдает, солоноватое. Сказал лосеводу. Тот в ответ:

— Понятно, от чего солоноватое, — от кормов. Корма у лосихи — ветки деревьев, кора, болотные травы… А вообще — как находишь молочко?

Роберт закинул голову и опрокинул кружку вверх донышком:

— Может, Макарыч, впервые в жизни мне повезло! Честно говорю: такой напиток! О-о-о!..

— Да, друг ты мой, молочко-то не простое. Лосиное молочко целебное; мы его сдаем в санаторий желудочников, в детскую больницу. А доказал это знаешь кто? Наш ветеринарный врач Алеша Савкин. Три года назад побыл у нас на практике, влюбился в лосиную ферму; как кончил институт, так и прикатил сюда. Насовсем. Женился, слышь, на лаборантке — моей племяннице Зинаиде. А через год желудком стал маяться. Такие рези вспыхивали, кругляшом катался по земле.

Сунулся к врачам, а те — как обухом по голове: язва желудка. Немедленная операция. Зинка в рев: «Не пущу. Зарежут!» Узнал Михеев, пошептался с Лешей. Затих парень. И о врачах вроде позабыл.

Месяца через полтора съездил в Кострому в областную больницу и показался тем же врачам. «Ну вот, — говорят, — боялся операции, а все-таки решился. Где вырезали язву? Лицо посвежело, и тело налилось. Раздевайтесь, Савкин». Сдернул Леша рубашку, моргают врачи, переглядываются. «Позвольте, Савкин, а где же… где же шрам? Рубец на пузе где?»

Привалов сияет весь. Заткнул пробкой термос, отставил в холодок.

— Тут потеха и началась. Лешу на анализы, на рентген: нет и в помине язвы. «Как же ты вылечился? Чем?» — «Лосиным молоком, — отвечает. — Каждый день пил по стаканчику».

Я знал про их опыт и верил: получится — на то оно и лосиное молоко. И ты, наверное, слыхал: в сказках поминалось волшебное птичье молоко. Ошибочно. Волшебное-то, конкретно сказать, лосиное… Это самое, какое ты пил. Погоди, такую силу почувствуешь, что по лесу понесешься, как лось. Держать тебя буду, не удержу…

— Константин Макарыч, все это для меня удивительно, ново, интересно. Объясните, пожалуйста, сколько дает лосиха молока за лактацию и-и что вы, практик, думаете о жирности лосиного молока.