Тропинка к Пушкину, или Думы о русском самостоянии

Впоследствии я не раз брался за перо, пытаясь нарисовать портрет этого удивительного человека, но каждый раз в раздражении бросал начатое: не получается! И лишь совсем недавно меня осенило: профессор Дмитриев – живое воплощение духа, и чтобы нарисовать его облик, нужно дать читателю возможность погрузиться в мир его мысли. Поэтому без сожаления уступаю несколько страниц печатного текста длинной цитате, почти полностью приводя здесь письмо, полученное мною от Сергея Сергеевича 26 января 1972 года:

«Спасибо за добрые чувства, Анатолий Андреевич!

Желаю Вам успеха и в работе над Боткиным, и в поисках доброго преподавания.

Вести об обстановке защиты Г. М. Дмитриева[20], сообщенные Вами, существенно дополнили то, что сам соискатель мне сообщил в своем письме, полученном мною уже после того, как я Вас о его защите спрашивал.

Теперь коротко остановлюсь на научных вопросах, затронутых в Вашем письме.

1. Верно, что в современной нашей историографии русской общественной мысли нет ни религиозных проблем, ни церкви. О религии и церкви если и пишут (крайне мало), то совершенно особо, в особой литературе, т. е. научно-атеистической или же посвященной истории церкви. В итоге действительная история русской общественной мысли обедняется и искажается.

2. В частности, не обращается внимания на то, что одновременно и параллельно с развитием всей общественной мысли изменялась и религиозно-церковная идейная жизнь. Богословско-церковные взгляды славянофилов действительно об этом свидетельствуют. А ранее того о том же говорят и масоны XVIII в., и русские деисты того же времени. В пределах самой православной церкви и в среде духовенства середины и второй половины XIX в. были такие явления, как И. С. Терновский, Д. II. Ростиславов и другие. Для начала XX в. можно указать Гр. Петрова, Иоанна Кронштадтского, даже вспомнить мятущегося путаника Гр. Гапона, окончившего свой путь заведомо темной лошадкой; нельзя забывать и религиозно-философские собрания и круг их участников с 1903 г. А кроме всего этого, историк (серьезный) должен не забывать о той среде и той начальной культуре, из которой вышли такие деятели, как М. М. Сперанский, А. П. Шапов, Н. Г. Чернышевский, Н. А. Добролюбов, Н. Г. Помяловский, Г. 3. Елисеев, М. А. Антонович, Г. Е. Благосветлов, А. И. Левитов, Г. И. Успенский и много других (не беру ученых, художников, а среди них имен поповичей куда как немало!).

Думаю, что Вы правы, считая, что для глубокого понимания маликовщины [20] нужно бы соприкоснуться поближе с состоянием дел в русском православии 60–70 гг. XIX в.