Тропинки к паучьим гнездам

Теперь весь наш отряд состоял из четырех человек, и на моей шее висело семь железок, как напоминание о том, что пули, которые минули меня, все-таки нашли своих адресатов. Я не знал их имен. Я даже не перекинулся с ними парой слов. В нашей работе это было излишне, но я видел их самое сокровенное, приход чего каждый человек желает оттянуть насколько это возможно, прихода чего страшится и стесняется — я видел их смерть. Все они знали на что идут, их готовили к смерти, но каждый из них, умирая, цеплялся за жизнь с чисто животной силой, не признающей ни идеологий, ни рас. Смерть страшна и нелепа всегда. Она была страшна и тогда, когда, убегая от засады, взорвался на мине-лягушке один из ребят, и ему взрывом влепило его же кишками по лицу. И секунд пять не мог понять он, чьи же это внутренности медленно сползают по нему. Я видел его взгляд, в напрасной надежде пересчитывающий нас, его руки, судорожно сбивающие с лица обрывки кишок. Я слышал его предсмертный шепот, когда он, шаря руками в своем пустом нутре, взглянул в небо расширенными глазами и, обращаясь неизвестно к кому-то там, наверху, — спросил, не надеясь на отрицательный ответ, — «И все-таки это я?» — затих навсегда. Я видел, как тот паренек, с восточными чертами лица, так и не поняв, что стряслось, взрывной волной был насажен на торчащий сук дерева, и как жутко извивалось тело в бессознательном желании избавиться от этой гигантской булавки, проткнувшей его как бабочку.

Но, пожалуй, самое страшное для меня было то, что будет с ребятами после их смерти. Мы пытались скрыть тела, насколько это было возможно и хватало времени, но каждый из нас отдавал себе отчет о бесполезности своего труда. Тела ребят все равно найдут, а поскольку это только безымянные тела без документов, (а значит и без доказательства их принадлежности к той или иной стране) их изрубят лопатами, и они пойдут на корм свиньям и на удобрения для рисовых полей вьетнамцев. Поэтому долго еще не мог я смотреть без содрогания документальную хронику Вьетнама, где улыбающийся вьетнамец стоит рядом со своими откормленными свиньями и ухоженным рисовым полем.

Все было вроде тихо, и я кивнул одному из проводников, который неуверенно стал выходить на берег. Вспугнутая вьетнамцем со ствола поваленного дерева, бесшумно соскользнула в воду змея толщиной с руку.