Тропой Койота: Плутовские сказки

– Не помню, – призналась Зилла, поднимаясь с кровати. – Не помню. Не приставай с пустяками, Озма. И вниз больше не спускайся, пока снова не станешь девочкой.

* * *

Ночью Озме приснился кошмарный сон. Ей снилось, будто птицы леди Фраликс вернулись домой и клюют ее в голову. Тюк-тюк-тюк. Тюк-тюк-тюк. И все волосы ей вознамерились выщипать за то, что она – такая скверная дочь. Это Нерен послал их! Сама не понимая, как, она оказалась под одним из колоколов леди Фраликс – спряталась от птиц. Здесь же был и констебль. Целует он ее, а его рот полон дохлых птиц!

Кто-то встряхнул ее за плечо.

– Озма, – сказала Зилла. – Озма, проснись. Расскажи, что тебе снилось.

– Птицы, – ответила Озма. – А я – в комнате, где леди Фраликс держит свою коллекцию. Прячусь от птиц.

– В какой комнате? – не выпуская плеча Озмы, спросила Зилла, темный силуэт на фоне мрака.

– В той самой, с множеством колоколов и алтарей, – пояснила Озма. – В которую духи войти не могут. Сегодня днем она отвела меня туда, чтоб я помогла ей отыскать книгу. А пол в этой комнате – из храма города Наль, по нему нужно ходить особенным образом. У меня даже голова закружилась.

– Покажи мне эту комнату, – велела Зилла. – Вот только я схожу за новой свечой – от этой у тебя жалкий огарок остался. Встретимся внизу.

Озма выбралась из постели и присела над ночным горшком.

– Вот ты и снова девочка, – сказал констебль из-за каминной решетки.

– Ой, помолчи, – огрызнулась Озма. – Не твое дело!

– Еще как мое, – не согласился констебль. – Ради матери ты пойдешь и принесешь, что ей нужно, а мне помочь не желаешь. А я-то думал, ты меня любишь.

– Тебя? – хмыкнула Озма. – Как же я могу любить тебя? Как можно любить духа? Как можно любить того, кого приходится прятать в кармане?

Шагнув к камину, она подняла констебля за ленту.

– Ты мерзок, – сказала она.

– А ты прекрасна, Озма, – откликнулся констебль. – Аппетитна, как спелый персик. Мне ничего в жизни не хотелось сильнее, чем одной-единственной капельки твоей крови, вот только того, что лежит там, в этой комнате, мне хочется еще больше. Принеси мне эту вещь! Обещаю быть тебе верным вовеки. Такого верного возлюбленного еще ни у кого на свете не бывало.

– Не нужны мне никакие возлюбленные, – буркнула Озма. – Мне домой нужно.

Сунув констебля в карман ночной рубашки, она босиком, как была, спустилась по темной лестнице вниз. Мать встретила ее в вестибюле, рядом с богами, терпеливо ждавшими рассвета. Пламя свечи озаряло ее лицо снизу, и от этого Зилла выглядела прекрасной, порочной, безжалостной.

– Скорее, Озма. Покажи мне эту комнату.

– Вот же она, совсем рядом, – сказала Озма.

Казалось, они с Зиллой снова в Абале. Казалось, ничего не изменилось. Казалось, ноги вот-вот пустятся в пляс.

Зилла покачала головой.

– Ничего не понимаю. Как она может быть здесь, под самым моим носом, а я ее даже не вижу?

– Что значит «не видишь»? – удивилась Озма. – Вот же она, дверь.

Под ногами, да и повсюду вокруг, снова клубились духи – множество, больше прежнего.

– Мерзкие создания, – оглушительно чихнув, сказала Зилла. – Почему они никак не оставят меня в покое?

Похоже, никакой двери она не видела.

Озма взяла у матери свечу и подняла ее, освещая вход в комнату.

– Вот, – показала она. – Сюда, сюда смотри. Вот комната, о которой я говорила.

Зилла надолго умолкла.

– Вижу, – наконец заговорила она. – Но мне от нее как-то не по себе. Как будто кто-то ужасный окликает меня по имени, снова и снова. Может быть, это бог? Может быть, этот бог велит мне туда не ходить?

– Там, внутри, богов полным-полно, – сказала Озма. – И богов, и алтарей, и мощей, и священных камней, а входить туда нельзя, не то половицы так заскрипят, что перебудят весь дом.

– Принеси же ту вещь, что мне так нужна! – завопил констебль. – А если не принесешь, я убью вас всех!

– Озма, – удивилась Зилла. Теперь она вновь заговорила, как та, прежняя Зилла – царственная, грозная, привыкшая к повиновению. – Кто это у тебя в кармане? Кто это тут решил, будто он сильнее меня?

– Всего лишь тот констебль из Абаля, – ответила Озма, вынув констебля из кармана и спрятав его за спиной.

– Пусти меня! – крикнул констебль. – Пусти, а то укушу! Ступай, принеси то, что мне нужно, и я оставлю тебе жизнь!

– Дай-ка его сюда, – сказала Зилла.

– А ты сбережешь его? Сохранишь в целости, пока я буду там? – спросила Озма. – Я знаю, куда наступать, чтобы пол не запел. Духи туда не пойдут, а вот я войти могу. Только что мне там искать?

– Не знаю, – созналась Зилла. – Не знаю. Но ты узнаешь эту вещь, как только ее увидишь, обещаю. Принеси то, что я ищу, а духа своего оставь мне.

– Не отдавай меня ей! – запротестовал констебль. – Чувствую, это добром не кончится! А, кроме того, мне тоже кое-что в этой комнате нужно! Поможешь ей и не поможешь мне – очень об этом пожалеешь!

Зилла протянула руку, и Озма отдала констебля ей.

– Мне очень жаль, – сказала она констеблю.