Тропой Койота: Плутовские сказки

Стоило сделать шаг через порог, и голова тут же закружилась снова – гораздо сильнее прежнего. Пришлось сосредоточить все внимание на огоньке свечи да каплях воска и ступать со всей осторожностью. Веревки украденных из храмов колоколов скользили по плечам, точно дохлые змеи. Алтари и столы были просто-таки завалены древними реликвиями, и каждая вещь – наверняка цены немалой, да еще эта темнота… Как тут, скажите на милость, отыщешь именно то самое, что нужно Зилле? Может, просто взять побольше разного, сколько удастся унести? Вот, например, восковой божок на ближайшем столе… Подобрав подол ночной рубашки, будто передник, Озма бросила в него божка. А вот книга в переплете, покрытом сусальным золотом… Озма подняла книгу и тут же вернула на место: нет, слишком тяжела. Выбрав вместо нее книгу поменьше, Озма отправила ее в подол.

Вот небольшая ступка с пестиком для растирания благовоний… Нет, пожалуй, не то. Ступка вернулась на место. А вот стол, уставленный шкатулками, и все шкатулки доверху полны глаз! Сапфировых глаз, рубиновых, жемчужных, изумрудных, халцедоновых… Смотрят так, что мороз по коже! Бр-р-р.

Продолжая поиски, Озма вдруг почувствовала, будто что-то тянет ее к себе. И тут же поняла: ее тянуло к чему-то, находящемуся в комнате, с той минуты, как она переступила порог, а она, сама того не замечая, изо всех сил старалась не обращать на это внимания. Она поспешила к той вещи, к которой ее влекло, но даже это оказалось делом не из легких: слишком уж запутанным выходил путь. Казалось, чем ближе она пытается подобраться к нужному месту, тем сильнее от него удаляется. По пути она бросала в подол ночной рубашки, что под руку подвернется: пучок прутиков, перевязанный шелковыми ленточками; пузырек с какой-то жидкостью, плещущейся внутри; резную рыбку… Чем тяжелее становился подол, тем легче было пробираться вперед, к зовущей ее вещи. Между тем свеча в руке заметно укоротилась. Интересно, сколько же она здесь блуждает? Наверняка не так уж долго!

Вещь, звавшая Озму к себе, оказалась статуей богини. Странно, но сей факт здорово обидел Озму, особенно когда она разглядела, что это за богиня – та самая, с волчьей головой, такая же, как в вестибюле. Богиня словно бы хищно, беззвучно смеялась над ней – маленькой, глупой и совершенно никчемной.

– Я даже имени твоего не знаю. И знать не хочу, – сказала Озма, как будто это могло доказать ее превосходство.

Богиня хранила молчание.

На ладонях статуи стояла глиняная чашка. Богиня держала ее так, словно предлагала Озме выпить, однако чашка была пуста. Озма взяла ее, пригляделась… Старая чашка, уродливая и хрупкая. Наверняка наименее ценная вещь во всей комнате.

Идя назад, к выходу, она почувствовала странный, в одно и то же время сладкий и терпкий аромат, совершенно неуместный в Бриде. Брид пах только булыжной мостовой, лошадьми, мылом да свечным воском. А этот аромат… Он был куда приятнее всех, какие Озме только приходилось встречать прежде! Он живо напомнил ей ароматные масла, которыми душились первые абальские модницы. Примерно так и пахли их тугие, украшенные драгоценностями локоны, когда они склонялись к ней, будто ивы, чтобы сказать, какое она прелестное дитя, да какая она красавица… За высокими окнами забрезжил дремотный жемчужный свет, затопив глянцевые изгибы колоколов под потолком и на полу, словно вода. Озма остановилась перед алтарем, расколотым напополам проросшим сквозь камень деревцем.

Все листья этого странного, упрямого деревца трепетали, точно на ветру. Уж не бог ли какой-нибудь идет за ней по комнате? Но нет, в комнате царила мертвая тишина, как будто, кроме Озмы, в ней не было ни души. В голове немного прояснилось. Наклонив ветку, Озма пригляделась к свисавшему с нее плоду. Плод оказался чем-то похож на сливу. Пожав плечами, Озма сорвала его и пошла к двери.

Выйдя из комнаты, она увидела Зиллу, в нетерпении мерившую шагами вестибюль.

– Ты провела там не один час, – сказала Зилла. – Принесла? Давай сюда.

Слива лежала в кармане, но вынимать ее Озма не спешила. Для начала она вывалила из подола на пол остальную добычу. Зилла поспешно склонилась над кучей реликвий леди Фраликс.

– Не то, – сказала она, пролистав книгу. – И снова не то. Это – вовсе чепуха. А это – чепуха вдвойне. Подделка. Грошовый сувенир. Опять чепуха. Ты принесла один никчемный мусор. Мраморный шарик. Рыбка. Глиняная чашка… О чем ты только думала, Озма?

– Где мой абальский констебль? – спросила Озма, поднимая с пола глиняную чашку и протягивая ее Зилле. – Вот то, что тебе было нужно. Я в этом уверена. Ты сама сказала, что я узнаю нужную вещь, как только ее увижу. Верни констебля, тогда и получишь свою чашку.

– Что у тебя в кармане? – насторожилась Зилла. – Что ты от меня прячешь? И зачем мне старая глиняная посудина?

– Сначала ответь, что ты сделала с моим констеблем, – сказала Озма, все так же протягивая матери чашку.

– Она вымела его за порог вместе со всеми прочими духами, – ответила за Зиллу леди Фраликс.