Тропой Койота: Плутовские сказки

– И ты хочешь, чтобы он остался в живых. Как будто я раньше никогда подобного не слышал.

Этот тип откровенно потешался над Никки, однако она заставила себя улыбнуться.

– Значит, вы это сделаете!

– Нет, – ответил старик, покачав головой.

– Но как же так? Почему нет?

Старик испустил долгий вздох, словно уже устал от этого разговора.

– Скажем так, это не в моем характере.

– Что это значит?

Старик качнул тростью, и Никки увидела, что на набалдашнике – вовсе не гончая, как ей показалось вначале, а три серебряных черепа. Старик взирал на нее, будто учитель, задавший простой вопрос и, не дождавшись ответа, догадавшийся, что она не сделала домашки.

– Что я ничего не делаю даром.

– У меня есть сорок баксов, – сказала Никки, закусив губу. – Ни на какой секс я не соглашусь.

Старик пожал узкими плечами.

– Что ж, – сказал он, – я вовсе не лишен сострадания. Давай так: я ставлю свою услугу против кое-чего, имеющегося у тебя. Сумеешь победить меня в любом состязании на твой собственный выбор – твой пес останется жив и здоров, и ты мне ничего не должна.

– Правда? – спросила Никки. – В любом состязании, в каком захочу?

Старик протянул ей руку.

– Пожми ее, и уговор заключен.

На ощупь его ладонь оказалась сухой и теплой.

– Итак, в чем будем состязаться? – спросил старик. – Может быть, ты играешь на скрипке? Или предпочтешь попытать счастья со скакалкой?

Никки смерила его долгим взглядом. Старик был тощ, костюм сидел на нем немного мешковато, как будто в день покупки его владелец был полнее. Серьезным едоком он с виду не казался.

– Устроим состязание едоков, – сказала Никки. – Держу пари, что смогу съесть больше, чем вы.

Старик так зашелся от смеха, что Никки на миг показалось, будто его вот-вот хватит удар.

– Это нечто новенькое. Прекрасно. Я весь – аппетит.

Его реакция настораживала.

– Погодите, – сказала Никки. – Вы так и не сказали, что потребуете от меня, если я проиграю.

– О, самую малость. Ты даже не заметишь ее отсутствия. Кстати, – заметил старик, указав тростью на двери, – следующая остановка – твоя. Я загляну завтра. За пса до тех пор можешь не волноваться.

Никки поднялась с сиденья.

– Вначале скажите, что я могу проиграть.

Старик покачал головой.

– Ты принимаешь это слишком уж близко к сердцу.

– Ничуть, – отрезала Никки, хотя сама не знала, что и думать. Чего он может захотеть? Она сказала, что на секс не согласна, но он-то в ответ ничего не обещал. – На что играю я?

Старик успокаивающе развел руками.

– Всего-навсего на свою душу.

– Что? Зачем она вам?

– Видишь ли, я коллекционер. И мне настоятельно необходим весь набор – целиком. Все души до единой. Выстроить их шеренгой на полке – вот это было бы зрелище! Одно время я был близок к успеху, но тут последовали все эти спецвыпуски, и я отстал от жизни. Да еще об оригинальной упаковке можно даже не мечтать… Словом, ныне приходится довольствоваться тем, что подвернется под руку.

– Вы шутите?

– Возможно… – Старик мечтательно, словно там, снаружи, выстроились все не доставшиеся ему души, уставился в окно. – Не бойся. Это все равно, что аппендикс. Я ведь сказал: ты даже не заметишь ее отсутствия.

Сойдя с автобуса, Никки двинулась к дому. От мыслей о заключенной сделке тревожно сосало под ложечкой. Душа… Дьявол… Минуту назад она решилась на сделку с дьяволом. Кому же, кроме него, придет в голову скупать души?

С топотом ворвавшись в трейлер, она увидела мать, ужинавшую ломтем разогретой пиццы. Рядом с матерью, глядя, как на экране телевизора восстанавливают очередную авторазвалину, сидел Дуг. Оба выглядели усталыми.

– Ох, милая моя, – сказала мать. – Как жаль, как жаль…

Никки опустилась на грубый веревочный половик.

– Вы ведь не усыпили Бу?

– В клинике сказали, что могут подождать до завтра и посмотреть, как у него пойдут дела, но прозвучало это не слишком обнадеживающе. Подумай, что для бедного пса лучше? Ты же не хочешь, чтобы он мучился?

Длинные пальцы матери коснулись волос Никки, но Никки не желала успокаиваться. Вскочив с половика, она двинулась в кухню.

– Я не хочу, чтобы он умирал!

– Ступай, поговори с сестрой, – сказала мать Дугу.

Дуг тяжело поднялся с дивана.

– Показывай, как тренируются к состязаниям едоков, – велела Никки, прежде чем он успел раскрыть рот. – Показывай сейчас же.

– Ты же ничего в этом не смыслишь, – сказал брат, покачав головой.

– Ага, – согласилась Никки. – Но мне очень нужно выиграть.

На следующее утро, после того, как мать отправилась на работу, Никки позвонила в «Сластену», соврала, будто больна, и взялась за уборку. В конце концов, дьявол был самым известным, самым прославленным гостем за всю ее жизнь. Никки о нем столько слышала, и, более того, ничуть не сомневалась, что он водит дружбу с целой кучей знаменитостей из тех, что производили немалое впечатление на нее.

Гость постучал в дверь трейлера около полудня. На сей раз он был одет в красный двубортный пиджак, красные брюки, и черную рубашку с черным галстуком. В руках он держал причудливо изогнутую трость – блестящую, коричневую, как полированный орех.

Заметив любопытный взгляд Никки, он улыбнулся.