Тропой мужества

Положив трубку, Максим прислушался – взрывы не прекратились, только отзвук стал иным. Он посмотрел в оптику и понял – немцы начали обстрел минами. А это значит, пикировщики улетели и скоро противник пойдет в атаку.

– Приготовь что надо для восстановления связи, – сказал лейтенант связисту, – к южному пойдешь.

Затем отвел Горохова к закутку.

– В общем, так, Михаил Савельевич, – сказал сержанту Куралов, – будь готов выдвигаться, потому как времени мало. Немцы не дураки – биться в лоб не будут, по флангам обойдут, а прикрытия у нас сам знаешь – с гулькин хрен.

– Если немцы и начнут атаку, то как отвлекающую, – сказал сержант.

– Верно мыслишь, – кивнул Максим. – Думаю, немцы под прикрытием налета уже по флангам подтянулись ближе. Да еще с севера прореха в обороне образовалась. После взрыва там вряд ли кто выжил. Сейчас немцы минами кидаются, так что тянуть нельзя. Вооружись, но без фанатизма. Гранату возьми. Тетрадь обернешь. Понимаешь, для чего? Отлично! Тетрадь передашь только госбезопасности. В крайнем случае комполка. У тебя голова светлая, найдешь слова, чтобы убедить. Вот, держи.

Отдав тетрадь Горохову, лейтенант позвал отделенного и командира расчета.

– Сержант Афонин, – сказал он командиру отделения, – выделишь одного бойца в помощь связисту, с остальными выдвигаемся к северному арткапониру в усиление. Тут за старшего остается сержант Старов.

Командир расчета недоуменно посмотрел на Горохова.

– Сержант Горохов имеет особый приказ, – пояснил лейтенант и прислушался. – Все, вроде обстрел прекратился, выходим, бойцы! К бою!

В двух десятках метров от капониров имелась длинная впадина, и к капонирам можно было пробежать пригнувшись. Но не успели бойцы разделиться по направлениям, как у южного внезапно бахнули подряд три взрыва – по звуку от гранат, и началась перестрелка.

Куралов резко развернулся. На слух различались среди гулких очередей «максимов» капонира частые винтовочные выстрелы, и не только «мосинок». Через мгновение послышалась скороговорка пулеметных очередей немецких MG.

– Обошли, черт! – выругался лейтенант.

Атаковали скорей всего одновременно оба фланговых капонира. Но северный разрушен, обороняться там некому. Но арткапонир усилить все же надо.

– Ты, ты и ты, с Афониным к северному, остальные за мной, – принял решение лейтенант.

Побежали, пригибаясь, к разгорающемуся бою. На ходу Максим отобрал лопатку у бойца. Инициатива была не его, это все гость, но спросить – зачем, он не успел. Впадина вела к гребню, за которым склон полого переходил в низину и лес. Именно прикрываясь гребнем, можно было добраться незамеченным с поля до оборонительных позиций капонира. Но внезапно навстречу выскочили два немца. Первый тащил пулемет, второй коробки. Немцы собирались занять позицию на гребне склона. Встреча оказалась неожиданной, обе стороны на мгновение оторопели, но не Максим. Он и не думал, что так умеет…

Все произошло буквально в считанные секунды. Рубящий удар лопаткой под каску. Пулеметчик вскрикивает, роняет MG, хватается за лицо и падает. Второй номер кричит, бросает коробки, но перехватить «маузер» не успевает. Удар лопаткой, одновременно что-то обрушивается на каску немца и разлетается осколками. Немец валится назад, а Пухов недоуменно смотрит на осиротевший ремень от телефонного аппарата.

Из-за гребня появляются еще враги. Приотставшее прикрытие пулеметчика? Среагировали немцы быстрее, чем пулеметный расчет – мигом рассыпаясь по склону, но ровный луг не дал им шанса. Пулеметчик отделения уже в падении срезал очередью «дегтярева» троих. Остальные тоже прожили недолго. Одновременно с опушки по гребню начал бить пулемет. Пришлось отползти. А бой у капонира разгорался. Надо спешить. Но пулемет с опушки не дремал.

– Ползком, к капониру! – приказал Максим. – Харитонов, прикрой.

«Дегтярев» начинает бить по опушке. А бойцы ползут от воронки к воронке. Пухов к осиротевшей катушке, затрофеил MG-34 с боезапасом. Правда, сменный ствол забрать не удалось – второй номер после удара увесистым телефонным аппаратом откатился от гребня вместе со сменным.

Лейтенант даже очень пожалел об этом, но гость напомнил, что рукавица тоже осталась у второго номера, а без нее ствол у «немца» не сменишь[25].

Пули заставляли прижиматься к земле, но долг перед товарищами торопил. Бросок до огромной воронки. Причем пули просвистели, никого не задев, выше. Отрадно, значит, пулеметчику их с опушки не достать. Однако не успели бойцы свалиться в воронку, как со стороны капонира прилетела граната – немецкая колотушка. В канонаде перестрелки почему-то отчетливо послышалось, как Пухов нервно сглотнул. В следующее мгновение лейтенант схватил гранату и швырнул обратно. Там панически закричали, и взрыв. Мощный, явно не от гранаты, и… в воронку с красноармейцами плеснуло огнем.