Тропой памяти (СИ)

— Я подозреваю, что он давно планировал нечто подобное. В принципе, самое время: проведет операцию без пылинки — получит реабилитацию и попадет на передовую, в самую кровавую кашу, а провалит — очутится там же, но в компании таких же штрафников, которых и беречь никто не станет. Вот и решил сбежать, пока не поздно.

— От Дублука? А смысл? Все равно же все рано или поздно вскроется…

— Нет. Не от Дублука… — как-то странно растянул губы картограф. — Совсем. Грабежом промышлять — оно сподручнее, чем за казенное жалованье в Моргуле париться иль еще где похуже…Вон, и ватагу себе потихоньку начал подбирать.

— Во дела… — не удержавшись, присвистнул степняк. На языке вертелся второй вопрос, непосредственно вытекая из первого, но вместо того он довольно глупо брякнул: — И че теперь делать?

И тотчас же получил в ответ неприятно ледяной взгляд из-под сдвинутой на лоб нарт'харумы.

— Тебе? Молчать и не лезть в это дело, ясно?

Наблюдая, как резко изменилось выражение лица и тон собеседника, Ранхур растерялся. Конечно, сам-то он — всего лишь рядовой, и его слов на веру никто принимать не станет. Но почему Рагдуф, второй после командира в отряде, молча терпит такое положение дел… Неужели настолько боится? Кого, Горбага?

— Так а… может я… ну, помочь чем-нибудь могу? — удивленный и несколько задетый реакцией начальства стрелок предпринял последнюю попытку из чистой вежливости. И тут же понял — зря.

— Можешь… — хмуро буркнул картограф. — Я тебе уже сказал. Не суйся.

Он в сердцах пнул сучок, валявшийся в траве на месте недавнего побоища, и высоко подняв воротник, молча зашагал в сторону лагеря. Ранхур проводил его долгим и задумчивым взглядом, но вослед не побежал, а выждал еще пару минут и двинулся в обход поляны. Лучше получить от Радбуга затрещину за опоздание, чем, появившись в лагере одновременно с картографом, навлечь на себя более чем обоснованные подозрения Горбага. Тем более, что странное поведение Рагдуфа в очередной раз убедило степняка в том, что чужая душа подобна темной пещере, и лазить там без факела — дело не только никчемное, но и опасное.

Глава 5

— Итак, поздравляю, мы дошли — сообщил с рассветом Дагхур, когда потрепанный десяток, наконец, остановился на отдых в прибрежных зарослях ивняка. Строго говоря, до реки было еще с четверть лиги, но ивовые заросли (ах, мечта любого лучника!) окаймляли лес по самому краю, а далее тянулась долгая и широкая песчаная коса, розовый от закатных лучей фон которой не нарушал ни единый кустик или камешек. Ровный слой песка не носил на себе никаких отпечатков, превращая любой след в малоприметную ямку с осыпающимися краями, но зато любое существо или предмет проглядывались на этой прибрежной полосе точно на ладони. Скорее бы уж стемнело, что ли!

— Мы дошли — повторил Дагхур. В ровном тоне разведчика слышался некий намек на одобрение. Но, видя, что понимания сего радостного обстоятельства на лицах бойцов наблюдается не более чем восторга на морде маринованного тушканчика, добавил с нажимом: — Можете передохнуть.

— Угу, и передОхнуть заодно… — по старой привычке пробурчала себе под нос Шара. Разумеется, все было не настолько трагично, но согласитесь: одно дело — не бояться солнца, и совсем другое — двенадцать часов кряду безостановочно ломить через лес под его лучами. Несмотря на отсутствие заплечного груза, устала орчиха не меньше прочих, и дело тут было вовсе не в силе и выносливости — просто периодически углубляющийся в лес картограф, за безопасность которого отвечала лучница, ухитрялся нарезать вдоль тропы такие круги, что в сумме пройденное расстояние оказалось раза в полтора длиннее маршрута оставшейся группы. Так что повод для вялого возмущения у орчихи все-таки был, хотя и стоявший рядом Багнур истолковал девичье бормотание на свой лад.

— До того берега-то — рукой подать. Самое тарочье место — как всегда степенно заметил он. — А ну как в гости придут, а, дзарт-кхан?

— Не придут — покачал головой Дагхур. — Опасный рубеж позади, причем довольно далеко. Мобильные отряды противника предпочитают действовать исключительно в лесу, где имеют преимущество. Открытой местности они избегают. А что до мирных жителей, то лично я их здесь уж лет десять не встречал, разве что рыбаки да охотники…Но это — днем. Ночью ни один нормальный человек за реку не сунется, слава у этих мест дурная.

— Ох, уллах-тагор’ин нарт! — суеверный Шагрук сделал охранный жест и полез за пазуху в отчаянной попытке нащупать подаренный хар-ману оберег — Почему дурная, дзарт-кхан? Из-за чего?

— Из-за нас, дурень! — хихикнул Лугхур и ткнул товарища локтем в бок.

Послышалась парочка неуверенных смешков, но вскоре бойцы сообразили, что к чему, и над стоянкой грянул хохот десяти здоровых глоток. Даже невозмутимый как камень командир позволил себе улыбнуться краем губ, и только бесстрастное пергаментное лицо картографа не изменило своего выражения.