Тропой священного козерога, или В поисках абсолютного центра

Анахита. Вечером того же дня мы попали на худои в дом одной семьи бухарских евреев, несколько членов которой собирались отправиться в вояж к родственникам в Америку. На следующий день они вылетали в Москву за визами, а оттуда — в Чикаго. Викторию здесь восприняли как представительницу потустороннего царства и, казалось, постоянно испытывали ее реакцию на различные вещи, как бы прощупывая будущую линию поведения с американцами. Семейство было очень зажиточное, с массой родственников, стол просто ломился от яств. Нас потчевали очень упорно, даже пирожными с кофе. Наконец, Старший сын главы дома принес небольшой сундучок ручной работы и сказал, что хочет нам что-то показать. Это была уникальная коллекция древнебактрийской ювелирки — серег, браслетов, ожерелий.

Все эти сокровища Старший сын собрал лет за пятнадцать систематических поисков и случайной скупки. Большинство объектов, каждый из которых был тщательно завернут в белую ткань, представляли собой массивные серебряные украшения, часто в сочетании с драгоценными и полудрагоценными камнями. Самые древние из них могли составлять часть гардероба жен македонских военачальников или селевкидских чиновников, утвердивших свою администрацию в этих местах за три столетия до нашей эры. Кстати, примерно с этого же времени здесь существует еврейская община — одна из древнейших в мире и, одновременно, самая старая действующая корпорация публичного права во всей Средней Азии. Быть может, среди этих украшений были и те, что некогда принадлежали предкам Старшего сына и его семьи. Он достал из шкатулки серебряные серьги с красным бисером и вручил их Виктории в качестве подарка. В сочетании с памирской тюбетейкой они превратили ее в настоящую Анахиту, да так, что Старший сын только охнул.

Перелет. На следующее утро приезжаем в аэропорт. Идем к нужным воротам — нашего знакомого там нет. Спрашиваю, где найти начальника службы. Меня отправляют к какому-то окошку, а там — совершенно другой человек! А где же наш? Никто не знает. Наверное, у него вторая смена. О-ля-ля! Вариант оставался один — проходить самостоятельно. И тут происходит самое невероятное. Дежурная проверяет билеты, потом сверяет имена с паспортными данными и... спокойно пропускает нас дальше, вообще не задав никаких вопросов!

То же самое повторилось в Ульяновске, где самолет совершал техническую посадку и пассажирам пришлось выходить из машины в зал ожидания. Из окна аэровокзала открывалась медитативная панорама бескрайнего зеленого луга под белым пасмурным небом.

— Вот здесь родился Ленин, — сказал я.

— Really? Oh, shit!

Объявили посадку, мы снова взлетели, чтобы приземлиться уже в другом городе Ленина — на Неве.

Под колпаком у ЦРУ. Прилетели в Питер, добрались до гостиницы. Вечером я позвонил в Таллинн маме, сообщить, что вернулся из Азии и через пару дней буду в Берлине. Сработал автоответчик. Я продиктовал послание и заодно номер телефона в питерской гостинице. Минут через пятнадцать раздается звонок. Поднимаю трубку — по-английски спрашивают Викторию. Это было очень странно, ибо нового номера я еще никому не давал, а Викки его вообще не знала. «Прямо какие-то козни ЦРУ», — подумалось мне спонтанно. Виктория взяла трубку. Лицо ее сразу обрело возбужденное выражение, она хватала воздух ртом и только время от времени вскрикивала:

— Oh, my god! Really? No! Oh, my goodness! Fucking shit!

Все это длилось примерно с полчаса. Наконец, телесеанс был закончен.

— You know what? — Виктория сделала большие глаза. И рассказала историю, полностью подтвердившую мою интуитивную догадку о ЦРУ.

Все началось ранним августовским вечером, в небольшом домике в тихой американской провинции, где семейство Виктории смотрело очередной телесериал с попкорном в руках. В перерыве между сериями показали новости. Тут сообщили о путче ГКЧП в Москве. Мамашка, зная, что ее чадо в это время находится в СССР, да и вообще за границей впервые в жизни, — сильно запаниковала. Нужно срочно связаться. Но как? Впрочем, одна ниточка была. Виктория, оформляя визу в СССР, дала в качестве формального места посещения таллиннский адрес моей мамы, вместе с телефоном. И вот родители Виктории звонят в Таллинн, а там никто по-английски не говорит. Ноль эмоций. Тогда они звонят Виккиному Старшему другу и просят поучаствовать в поисках дочери, пропавшей в охваченной военным путчем Красной империи. Тот с фанатизмом бизнес-управляющего среднего звена взялся за дело. Первым делом он вновь позвонил в Таллинн. Там опять ноль эмоций. Ну не говорят люди по-английски! Старший друг на этом не останавливается и звонит в Вашингтон, в МИД, с сообщением, что на территории СССР пропала американская гражданка.