Тропой священного козерога, или В поисках абсолютного центра

Наутро я рассказал леснику о своих ночных подозрениях по поводу медведя. Его это, казалось, мало впечатлило. Ну да, хирс ходит туда-сюда. Наверное, вчера это был именно он. Однако косолапый не нападает на путников просто так. Другое дело — зимой или в голодный сезон! Если встретить его в узком месте, то топтыгин, скорее всего, первый шарахнется в сторону, оставив на тропе следы «медвежьей болезни». Так что, можно сказать, я отделался легким испугом. Впрочем, шутки с медведями в любом случае неуместны. Если «парня» сильно напугать или раздразнить, он может и поломать. Таких историй мне тоже довелось наслушаться. По счастью, мои знакомые, реально сталкивавшиеся с местным царем природы нос к носу, благополучно избежали более близкого контакта. К примеру, Даос как-то встретил на Матче белого медведя (не по породе, а по цвету шкуры, вероятно — альбиноса), но тот его совершенно проигнорировал. Впрочем, Даос и сам на рожон не лез, а постарался по-тихому обойти зверя стороной. С Митей (тоже даосом, моим таллиннским приятелем) приключилась более стремная история, причем — именно здесь, на Оби-Хингоу.

Охота на хирса. Митя, следуя традиционным зиаратным маршрутам того времени и моим наводкам, тоже как-то раз добрался до Сангвора. Здесь один из местных молодцов пригласил его поохотиться.

— Давай, идем хирс стрелять! Потом жене шкуру подаришь, она тебя любить будет!

Ну как от такого предложения отказаться? Сказано — сделано. Незадолго до этого зверя — возможно, того же самого, с которым я познакомился у Хазрати-Аллоудина, а потом «ощутил» при возвращении с Хазрати-Бурха — засекли где-то поблизости. В общем, взяли дробовик с карабином и вышли на тропу. Буквально через полчаса ходьбы обнаружили свежее дерьмо. Хирс! Где-то рядом! Таджик предложил план действий. Впереди идет Митя с дробовиком, чуть сзади — он сам, с карабином. При появлении медведя Дмитрий должен тут же стрелять зверю прямо в морду, вызывая шок и парализуя способность ориентироваться на местности. После этого таджик стреляет из карабина в сердце или голову — в зависимости от обстоятельств — и добивает животное. Роли разделили, идут дальше: один — впереди, другой — чуть сзади.

Неожиданно из-за большого камня, прямо перед Дмитрием, появляется медвежья морда, а потом зверь встает во весь рост. Секунду они смотрели друг другу в глаза. Митя хотел было нажать на спуск, но что-то — может быть, издержки ахимсы? — удержало его от такой спонтанной реакции. Этого оказалось достаточно, чтобы зверь резко покинул место у барьера и затерялся в окружающей среде.

— Эй, ты что не стрелял? — расстроился таджик и с досады хотел пальнуть из карабина в воздух.

Карабин издал сухой щелчок. Иными словами, дал осечку. А это означало, что выстрели Митя в медведя дробью, тот бросился бы в ярости на своего противника, однако спасительной пули карабина при этом так бы и не последовало. Для перезарядки требуется несколько секунд, но за это время хирс вполне может снять с обидчика скальп. Ну что ж, все хорошо, что хорошо кончается!

Снова в Лянгаре. До Лянгара я дошел довольно быстро. Заглянул к Эрику на станцию. Мост, как оказалось, еще не навели, и когда наведут — совершенно неизвестно. Слишком круто стихия поиграла. В общем, сидим, пьем чай. Тут, КАК ОБЫЧНО, в сад вбегает несколько возбужденных человек туристической наружности: «Телефон есть? Рация есть? Срочно требуется медицинская помощь, надо вызвать вертолет!» Выясняется, что они из группы альпинистов, которая пришла сюда из-за Пашимгара, с примыкающих к пику Коммунизма ледников. Руководитель группы очень сильно занемог, и требовалось срочное медицинское вмешательство. Пока один из молодцов ходил с Эриком к рации, подошло еще несколько человек. В конце концов, основная часть группы решила пробиваться вниз, к помощи, а больной должен был остаться с парой товарищей ждать вертолета. Предупреждение о смытом мосте произвело на альпинистов мало впечатления. «Мы же с экипировкой, пробьемся!» Я решил воспользоваться случаем попасть на тот берег и присоединился к ним.

Переправа. Через полчаса мы стояли у переправы. От некогда внушительного моста оставалась лишь одна бетонная ферма, стоявшая посреди рокотавшего, игравшего впечатляющими валунами потока. С нашей стороны до обломка фермы было метров пять. При этом связь со спасительным столпом посреди бурных вод почти чудесным образом сохранялась: оттуда к нашему берегу тянулся стальной трос, некогда являвшийся частью конструкции. Для альпинистов этого оказалось достаточно. Они сразу решили брать переправу. Идея была такая. Сначала кто-нибудь из команды перебирается по тросу на обломок фермы и закрепляет там новый трос, по которому уже можно будет без особого риска переползти всем остальным. Одновременно на тот берег перебрасывается еще один трос, а кто-нибудь из местных, периодически крутившихся на том берегу, зацепит его за остатки моста. Дальше — дело техники.