Тропою ароматов

О роза, ты небесное созданье, в тебе я слышу смех любви беспечной…
Ты красной мантией накрыла сад и луг великолепьем озарила,
Ты драгоценный камень, что весна дарит, ты нежный взгляд апреля.
Какая б божья тварь к тебе ни обратилась,
Хоть легкая пчела, хоть ветерок нежнейший,
Ты подставляешь им рубиновый бокал,
Покрытый трепетной росой хрустальной.

– Очевидная цитата из «Адониса» Джамбаттиста Марино, но на формулу никак не тянет.

– А почему ты думаешь, что формула именно в этих строках?

– Это единственные строки, из которых можно извлечь хоть что-то. Все остальное – описание придворной жизни и окружающего пейзажа. Правда, есть еще одно стихотворение того же автора, про драгоценные камни. Последние страницы дневника посвящены заказчику духов. Во время работы Беатриче жила в его замке, целых полгода. Закончив работу, она вернулась в Италию и уже через несколько месяцев вышла замуж. Лишь накануне смерти она рассказала дочери о тех самых духах и передала ей дневник, но не успела сообщить, где искать формулу. Она не обмолвилась и о том, кто был заказчиком. В дневнике нет названия ни замка, ни деревни, ничего, что бы могло указать на то, где она работала над духами. Тайна, покрытая мраком. Моя бабушка провела полжизни, роясь в семейном архиве. Она верила, что формула идеального аромата где-то рядом, что она найдет ее. А мама думала, что Беатриче уничтожила формулу. – Элена протянула Кайлу дневник.

Кайл смотрел на увесистую тетрадь с задумчивым видом.

– В этом я тебе не помощник. Я и так не слишком-то хорошо знаю итальянский, а этот текст написан в семнадцатом веке. Но вижу, что Беатриче употребляет слова из провансальского диалекта, который я как раз знаю неплохо. Однако. – Кайл немного помолчал. – Могу я снять себе копию?

Элена кивнула.

– Зачем?

– Мне хочется кое-что проверить. Ты видела эти рисунки? – сказал он, встал с дивана и направился к письменному столу, где лежал ноутбук.

– Да. Это очень странные знаки, в алхимии я немного разбираюсь, но эти не узнаю. Похоже на секретный шифр, а может, просто каракули. Один из символов напоминает львиную голову, или это волк, точно не скажешь. Беатриче всегда была очень занятым человеком, не думаю, что она стала бы тратить время на бессмысленные рисунки. Кроме того, в те времена не было ни шариковой ручки, ни дешевой бумаги, и переводить бумагу и чернила таким образом было бы крайне неосмотрительно. Впрочем, это уже мои фантазии. – Элена вновь посмотрела на Кайла. – Зачем тебе тратить время на сканирование, возьми лучше сам дневник, – сказала она.

Кайл застыл в удивлении – дневник принадлежал семье Россини несколько веков, это был уникальный, бесценный документ, фамильное сокровище. А Элена отдавала его вот так просто.

Кайл взял дневник и нежным движением погладил кожаный переплет.

– Когда родится малыш, я смогу тебя отблагодарить, – тихо и хрипло сказал Кайл, но Элена расслышала каждое слово. Сердце сильно забилось в груди.

«Когда родится ребенок, я не забуду твоего обещания», – подумала она.

Клодин смогла организовать работу так, чтобы Элена целиком посвятила себя созданию нового аромата. Филипп все еще находился в Лондоне, Жак появлялся редко, поэтому Элена могла работать в лаборатории почти каждый день.

Женевьев несколько раз заходила в магазин. Придя в первый раз, она принесла огромное подарочное издание романа Гюго. В следующий – занесла диск с записью знаменитого мюзикла, но Кайл опередил ее, раздобыв два билета на спектакль. К счастью, в это время в Париже проходило очередное турне «Нотр-Дам де Пари», и Элена не могла дождаться назначенного вечера. Вскоре она вместе с Кайлом и Женевьев снова посетила собор, но о подъеме на башню пришлось забыть, по крайней мере до родов. Доктор выразился по этому поводу как нельзя более ясно: никаких переутомлений, никаких башен, и Кайл воспринял его слова всерьез. Элене было запрещено приближаться к мотоциклу. Когда на месте Гермионы Элена увидела синий «ситроен», ей стало так грустно, что она отказалась садиться в салон. Пришлось Кайлу сознаться, что мотоцикл невредим. Однако в Париже у Кайла было только одно место для парковки, поэтому мотоцикл отправился в Прованс, где остался в родительском доме Кайла. Насчет этого Кайл был непоколебим. Он наотрез отказывался оставить Гермиону в Париже: детское сиденье на мотоцикл не прикрутишь. На это Элене возразить было нечего.

– Ну, как дела? – Перед тем, как войти в лабораторию, Клодин всегда тщательно мыла руки и все равно старалась не прикасаться к флаконам с маслами. Она подошла к Элене, чтобы повнимательнее разглядеть содержание мерного цилиндра, который та держала перед собой.