Тропою мести

На крики пушек стекались животные со всей округи. Они не видели разницы между убитыми – лакомились всеми, вне зависимости от того, чей шеврон висел на плече у того или иного.

На окуляры противогаза опускались темные хлопья. Если бы не август-месяц на дворе, их можно было бы принять за снежинки. Только это – сажа. Сажа прилипала к стеклышкам, проводя неприятную аналогию с частичками неупокоенных душ – всех тех, кто был спален заживо.

Цеха, что пережили ночь, поглядывали с прискорбием провалами окон.

С прискорбием ли?

Или с осуждением?

Вой ветра напоминал стоны – словно убиенные передавали весточку из самых потаенных глубин Преисподней.

Глава 21 Acta est fabula! [21]

Любой, кто бросает курить, знает, насколько это легко, – ведь он проворачивал подобный трюк множество раз. Андрей не был исключением. Однако всегда возвращался к пагубной привычке. Плевался, корил себя за то, что не хватило силы воли, но все равно рано или поздно тянул в рот фильтр отравленного бумажного свертка.

Нравилось ему – курение служило окном в другой мир, помогая сбежать от проблем. Когда куришь – ты все можешь вытерпеть. Отходишь в сторону, погружаешься в свои мысли – и остаешься наедине с самим собой и дымящейся палочкой. Иногда это необходимо. Если бы еще с каждой выкуренной сигаретой ты не приближался на еще один шаг к деревянному макинтошу…

Солнце поднималось над Зоной, рассветные лучи поблескивали в уцелевших стеклах заводских цехов. Заморосил дождь – мелкие капли разбивались об асфальт.

Андрей привалился к заднему крылу белого седана, раскуривая папиросы, что нашел в бардачке. Дрянь давно потеряла вкус, но свои сигареты у Рэя закончились, а надо было мозги смолами оглушить, чтобы перетерпеть случившееся.

Генерал…

Его жена…

Дочь…

Здесь, буквально под ногами.

– Я не хотел этого. Надеюсь, что вы вместе.

«Ты принадлежишь мне!»

Пройтись надумал.

Палая листва, шурша, резвилась под ногами, в лужицах булькала вода, влажные травинки прилипали к сапогам, под подошвами щелкали упавшие сучки.

Рахман и Чехов словно сошли с той фотографии, которую он получил от Турко несколько дней назад, только хуже выглядели. Друга он опознал по шеврону на груди и табличке «Предатель», что покачивалась на его шее.

– Привет, брат. – Стараясь не смотреть в лицо мертвеца, Андрей взялся за толстый сук, подтянулся. – Я сделаю, что пообещал.

Вскарабкиваться на дерево – как на Эверест подниматься. Несколько раз он срывался, несколько раз хотел перебороть свое упорство и сдаться, но, несмотря ни на что, сдержал свое слово.

Развязать веревку сил не хватило. Перепилил ее ножом. Она вжикнула, разматываясь – и останки Анатолия Рахманинова опали оземь. Чехова трогать не стал. Никем тот для него был – никем и остался.

Искатель спрыгнул.

– Спи спокойно. – Он прислонил друга к стволу, сложил ему руки на груди, вспомнив, что в такой же позе хоронили дедушку. – Ты отмщен. Из наших… из наших, брат, только Гусляков и остался… меня не считая. Прощай, профессор Саммерли. Мы славно повоевали с этим миром. – Рэй взял склизкую ладонь друга и тут же оттолкнул полуразложившуюся руку, словно вместе с Рахманом отбросил и свое прошлое. – Буду скучать по тем временам. Еще увидимся…

* * *

Андрей прошел мимо ворот, вновь задержал взгляд на топорщащемся на ветру летнем платье…

…и на лентах, вплетенных в косы…

Человек-в-костюме обмолвился, что похитил девчонок ночью. Не в нижнем же белье их тащить, вот и заставил принарядиться. Больной садист сам выбрал для них одеяния, тут к гадалке не ходи.

– Простите меня, если сможете…

Казармы, в которые заселили «Анархистов» после битвы за армейские склады, не пострадали. Борис Юрьевич вывел баллончиком на стенах:

«Наказанием за гражданскую пассивность является власть злодеев»[22].

Ниже приписал:

«Закономерный итог такой власти и всех ее верноподданных».

– Боря у нас художник, – сказал Человек-в-костюме. – Любит оставлять всякие послания для потомков.

– Если ты приблизишься к моей семье, я тебя убью, – предупредил его Андрей. – Два раза повторять не буду.

– К вашей семье? У вас не семья, а гребаное притворство.

– Пошел ты!

– Вы напряжены, я понимаю, но не надо заниматься пустопорожними угрозами. Не каждый день становишься участником таких событий, так что ваша реакция естественна. Но впредь, прошу вас, обойдемся без этой ерунды.

– Оставьте меня в покое.

– С удовольствием. Я дам вам время, а потом появлюсь – и вы вернете мне долг за всю мою доброту и заботу о вас и вашей семье. Паспорта будут готовы завтра. Новые личности для вас, Кирилла и Сережи. Их привезет мой курьер.

– Вы собрались шантажировать меня. Но по вашей же легенде я мертв.

– Не переживайте на этот счет. Захотите испытать судьбу – милости прошу.

– Я понял. Вы заберете тело Рахмана?

– Да. Я уже отправил отряд в Зимовище, чтобы они эксгумировали тело Ольги. Мы перевезем ее на Большую землю и похороним как полагается.

– Помните, что я говорил?