Тропою Толтеков

— Ну, здесь простая обратная логическая цепочка: если человеческое существование оканчивается смертью, то вся его осознанная деятельность в попытке познать мир и себя напрасна. Отсюда обратный вывод: мир бессмысленен или имеет смысл для каких-то других, осознающих его сущностей. Но, поскольку, мы не знаем других сущностей, то пока можем говорить о бессмысленности мира.

— То есть Вы хотите сказать, что мир был кем-то создан для человека?

— Ну, это в очень упрощенной форме. На самом деле, мир очень парадоксален. Он и был создан и развивается сам по себе, так же как, скорее всего, он создан для многих осознающих существ, которые, в свою очередь, должны для чего-то служить. Здесь важно решить для себя: мир был создан или существовал всегда? — расфилософствовался профессор.

— А что, если мир существовал всегда, тогда он бессмысленнен?

— Мир может существовать всегда и быть созданным — одно другому не мешает. Ведь его, может создавали вне нашего временного континуума. Это просто у нас в голове не укладывается. Я все-таки сторонник того, что мир был создан — должен он был откуда-то взяться! Тогда, по цепочке надо признать, что мир имеет причину и смысл, и, как наиболее вероятное следствие, человеческое существование тоже имеет смысл. Что, в свою очередь, несопоставимо с принятием абсолютной смерти. Кстати, для меня существует еще один неоспоримый довод того, что мир создан и имеет причину.

— И какой же, если позволите? — хитро подначил старика Женя.

— А тот, что наш мир, как и мы с вами существуем.

— Чего-то не понял, — оторопело удивился гость, отставив чашку с холодным, так и недопитым чаем.

— Ну это очень просто. Если наш мир бессмысленен, то у него и не должно быть причины для возникновения. То есть, без причины такая махина, просто не могла сама по себе возникнуть. Даже если допустить, что наш мир побочный продукт, какой-то другой деятельности или причины, то какова же должна быть эта деятельность?!

— Интересная логика. А что же было во-вторых? — напомнил новый знакомый об основной теме рассуждений.

— А во-вторых, чтобы считать смерть абсолютной, мы должны ограничить мир в примитивных понятиях материи, исключив из него психическую или информационную составляющую, что для меня выглядит крайне неубедительно.

— А что в нем неубедительного?

— А то, что ведь призрачность всей материи и энергий так и колет в глаза и требует доказательства только если для школьников! То есть, надо все-таки признать первичность сознания над материей. А в этом свете, вообще, надо начинать плясать от человека, а не от Вселенной.

— Что-то я не пойму, где Вы просматриваете призрачность материи? — улыбнулся Женька.

— А это не я. Это многие видят, в том числе и физики. Тот же Эйнштейн был верующим человеком, ну не простым верующим, конечно. Ну не мне, и не Вам сейчас объяснять призрачность самых основ мироздания физических законов.

— Хорошо, скажем так: наиболее вероятно, что жизнь человеческого существа не кончается смертью. Тогда закономерный вопрос: что же происходит после смерти? Что говорят об этом различные религии, культуры и что Вы сами об этом думаете?

— А вот тут полный бардак! — как-то сразу сник профессор.

— Ну давайте, попробуем разобраться! — гость мягко поддержал старика.

Константин Алексеевич понимал, что Женя, немного притворствуя, настойчиво подталкивает его к чему-то, но сопротивляться этому ни сил, ни желания у впавшего в философский раж пенсионера не было, и он продолжил:

— Есть три независимых источника о посмертном опыте. Первый — это классические религиозные догматы или откровения, второй — описание пограничных состояний, достигаемых различными путями, и третий — непосредственные переживания в случаях клинической смерти.

— И что же дает их анализ? Не поверю, если у Вас, профессор не будет своего мнения на этот счет.

— Есть мнение, но неутешительное. Сначала по религиям. Есть одна общая тенденция — религии развиваются от жестоких к миролюбивым. Это отражает изменения мировоззрения народов от копирования жестокостей природы у ранних цивилизаций к более отвлеченным понятиям и возвышении человека над природой, как божественного создания у современных народов.

— Но ведь есть и общие моменты, не правда ли?

— Да, надо признать, более-менее все независимые космогонии говорят о дуалистической или тройственной ипостаси творца, почти все описывают семь, девять или тринадцать небес, сфер или уровней, а так же несколько уровней преисподней. Во всех религиях небесные сущности пытаются оберегать человечество и помогать людям. Но вот посмертные переживания в каждой религии свои: кого в лодке куда-то увозят, кого на небеса ангелы ведут, кого в преисподнюю или Тартар, а кто, просто, снова в другое живое существо вселяется… в общем неудержимый полет фантазии и ничего, что бы можно было сопоставить…

— Но ведь можно же просто поверить в то, что говорят нам в церкви?