Тропою волка

Кмитич был единственным на этой войне, кто на время забыл про пушки, мушкеты, сабли, знамена, штурмы, кровь и солдатский пот. Все его мысли и чувства были об Алесе. Он с ней, как и договаривались, встретился в Евье, маленьком городке на западном берегу Нярыса, чуть западней от Вильны. Здесь располагались фамильные поместья Биллевичей, но по приезде свадебного поезда жениха всех ждал неприятный сюрприз, «подарок» от царя: во время переговоров московские налетчики нанесли визит и в это небольшое местечко. Единственный протестантский храм, построенный из дерева, был сожжен, кирпичный костел взорван, и только маленькая уютная православная церквушка уцелела не то из-за того, что спряталась за желтой кленовой рощицей, не то из-за того, что захватчики просто решили ее не трогать. Алеся предложила венчаться в здании мэрии, то есть заключить гражданский брак, но сие мероприятие разбудило в Кмитиче неприятные ассоциации: венчание с Маришкой, также прошедшее вне церкви.

— Нет, раз есть хотя бы один христианский храм, будем венчаться в нем, — сказал Кмитич тоном, не терпящим никаких возражений, — будем венчаться в церкви. Православное венчание мне даже больше нравится. Красиво и торжественно.

Что касалось Кмитича, то он вообще бы объединил все три христианские конфессии, оставив от католиков Ватикан и папу, от протестантов — простоту и демократизм правил, а от православия — торжественность и пышность ритуалов.

Счастья прибавило и то, что Михал Радзивилл сумел-таки вырвать себя из лап войны и приехать, чтобы быть главным поджаничим. Он также не имел ничего против униатской церквушки, тем более что его вера позволяла молиться в любом христианском храме за неимением католических. Дружками жениха согласились быть русский галицкий князь Ян Собесский и польский Ян Замойский — боевые товарищи Кмитича по двум битвам за Варшаву.

— Как же тебя Сапега отпустил? — спрашивал, улыбаясь, Кмитич у Михала.

— Я же все-таки полковник, — отвечал его друг не без гордости, — к тому же кто такой Сапега, чтобы мне запретить? Просто поставил его в известность, где буду и куда еду.

— То есть он знает, что ты в Евье, у меня на свадьбе? — почему-то насторожился Кмитич.

— Так.

— Нужно было не говорить, куда едешь, — Кмитич как-то весь напрягся, даже сам не зная, что его могло так взволновать в простой информации об отъезде Михала.

— Боишься, что Сапега в гости приедет? — усмехнулся несвижский князь.

— Нет, уж этого как раз не боюсь, ибо не приедет он. Каких-то провокаций с его стороны боюсь. Даже сам не знаю, каких. Просто не хочу, чтобы он обо мне что-то знал. Волнует меня и то, что у них с Алесей хорошие отношения. Вьется вокруг нее, как лиса вокруг курятника. Это мне очень не нравится.

— Ну, твоя нелюбовь к Сапеге мне известна, — хлопнул друга по плечу Михал, — но здесь ты все преувеличиваешь, братко. Больше и делать нечего нашему гетману, как еще тебе козни строить. Хотя верно, он не то боится тебя, не то не доверяет.

— Чует лиса, — покачал головой Кмитич.

— Поверь мне, Сапега трусоват, чтобы куда-то ехать, что-то плохое тебе делать! Ну что он может тебе сейчас сделать? Ничего! Абсолютно! Разве что дорогу поезду перегородить да выкуп потребовать; Ха-ха-ха! — Михал весело рассмеялся. Но Кмитич даже не улыбнулся.

— Правду говоришь, но я бы все равно держался от этого лиса подальше. Мне кажется, что он меня все равно за человека Януша считает. Может, боится, что я буду претендовать на булаву гетмана?

— Брось, ты слишком подозрителен! Нет этого ничего! — успокаивал Михал друга, — Сапега просто держится за свое место, за свою булаву, за свою жизнь и боится сделать лишнее движение, чтобы что-то из этого не потерять. Главное сейчас — твоя свадьба! Эх, давненько я не гулял на вяселли! Если честно, устал за два года от этой бойки! Так хочется забыть все и просто отдохнуть! Я бы и сам женился, да вот не на ком!

— Ты еще, брат Михась, успеешь! Молод слишком для женитьбы.

— А ты вроде как уже созрел? Что, намного меня старше, что ли?

— У меня другие обстоятельства. Я не могу не жениться — девушка меня любит, я ее тоже, а войне конца-края нет. Не будет же она в девках сидеть все это время!

— Верно, Самуль. Женись и роди мне крестного сына!

И вот день свадьбы настал. Святой отец Владимир был счастлив обвенчать такую знатную красивую пару как знаменитый оршанский князь и россиенская княжна-красавица. Перед выездом из дома, где собралась дружина жениха, Михал немало позабавил и удивил Кмитича. Памятуя, что оршанец любит народные приметы, за что часто корил «испорченного итальянской модой» несвижского князя, Михал поставил жениха под потолочную балку, ударил по ней три раза крест-накрест кнутом и сказал громко:

— Боже, кладу Твой крест животворящий на прогнание всех врагов и супостатов нечестивых, неправедных, колдунов и волшебников! От колдуний и ведуний, от всех злых и лихих людей!

И только после этого Михал разрешил всем выходить и при этом вновь колдовал: