Тропою Забытых

Виллор встретился взглядом с Гортом, восседавшим рядом с кафедрой, невесело усмехнулся и опять посмотрел на почтение собрание. Он заметил встревоженный взгляд супруги, обиженное выражение на лице дочери, вопрос в глазах сына. Пробежался взглядом по залу и заметил Никса и Линиса, не пожелавших пропустить доклад друга и собрата. Рут ободряюще улыбнулся, Линис неспешно кивнул, вдруг очень напомнив Алониса Бирте с его по-отечески теплым «мой мальчик». И Эйдан неожиданно ощутил ком в горле. Вот сейчас, именно сейчас, когда от него зависит намного больше, чем безопасность королевства, когда все, кто был близок и дорог, сидят здесь и смотрят на него, он не мог допустить ни единой оплошности, не смел допустить позора.

– Так о чем же вы хотели просить нас, шейд Виллор? – повторно задал вопрос король Антара.

– Я хотел просить вас о…

– Пс… Ваше благородие… Пс-с… Хозяин! – громкий шепот прервал инквизитора на полуслове. Эйдан обернулся к той двери, через которую вошел, и увидел голову верного Тима. – Папочку-то, ваше благородие, – снова зашипел Тимас.

– Я хотел попросить вас подождать еще одну минуту, – произнес магистр, чувствуя невероятное облегчение.

Он поклонился государю и принцу, едва заметно выдохнул и направился к двери, готовый расцеловать Лерса в обе его щеки, уже изборожденные морщинками.

– Я в кабинет-то заглянул, чтобы пыльку протереть, а они лежат, – зашептал Тимас. – Думаю, ну как же вы тут и без них. Ну и сорвался следом. Успел хоть?

– Ты вовремя, Тим, как никогда.

– Ну и слава Высшим Силам, – широко улыбнулся бывший наемник, и дверь за ним закрылась.

Магистр вернулся к кафедре, откашлялся и раскрыл папку:

– Еще раз прошу прощения за задержку, – заговорил он сильным уверенным голосом. – Итак, приступим. – Взгляд Виллора на мгновение обратился к его семье. Эйли сидела красная, виновато опустив голову, и Ливиана что-то сурово чеканила ей. Тейд с гневом взирал на сестру. Похоже, старшая шейда Виллор поняла, что стало причиной заминки, теперь поняла и дочь. Эйдан усмехнулся, встретился взглядом с женой, как раз посмотревшей на него, и женщина прижала ладонь к груди, разом попросив прощения, показав свою поддержку и признавшись мужу в своих чувствах. Он едва заметно кивнул в ответ. Затем опустил взор к страницам доклада и начал: – Многие из вас знают, что мне было милостиво позволено Его Величеством изучать работу одного из величайших магов древности – шаэда Валбора. Его труды имеют огромное значение не только для Антара, но, не побоюсь столь громкого заявления, – для человечества в целом. Шаэд Валбор имел нестандартное мышление для своего времени, поэтому то, над чем работал я, он оставил не современникам, а некоему ученику, который сумеет понять и оценить его устремления. С превеликой гордостью могу сообщить, что этим учеником довелось стать именно мне, вашему покорному слуге. К сожалению, учитель не позволяет не только выносить из его хранилища рукописи и книги, но даже не подпускает к ним никого, кроме того, кто прошел его испытания и сумел открыть архив. Потому мне пришлось многое переписывать на месте, чтобы после собрать воедино картину давно минувших дней, о которой я собираюсь поведать сегодня почтенному собранию.

Впрочем, кое-что мне все-таки удалось вынести, учитель счел, что это не принесет вреда благополучию мира. Конечно, в его архиве собраны не только те изыскания, которые перенимал я, но и тома невероятных знаний по работе с магией. Однако мне эти знания могут быть интересны лишь, как пособие для общего развития и не больше. Но однажды придет тот день, когда наследие шаэда Валбора будет востребовано в полном объеме, и наша задача состоит в том, чтобы быть готовыми к этому дню, чтобы не допустить повторения уже пройденной истории…

О да! Эйдану было, чему учиться у Древнего, и он жадно перенимал чужие знания, радуясь и изумляясь, как дитя каждому новому открытию. Но сначала, когда старший инквизитор, его будущая супруга и их сын покинули Каменный грот и вернулись в обитель, Виллор обо всем рассказал Линису, больше ему посоветоваться было не с кем. Эйдан хотел учиться у Валбора, но не мог этого сделать, не получив высочайшего одобрения, иначе его посещения Каменного грота могли истолковать, как измену. Инквизитор не желал терять только что обретенное счастье из-за такой досадной мелочи, как смертная казнь, поэтому подошел к делу со всей ответственностью.