Тропы Войны

– Рук не хватает, – повторил он, оглядываясь на руины городка: – Народ! А ведь мы победили! И сами живы и этих, – он обвёл руками вокруг: – Того в общем.

– Во, прочухался, – закончившая бинтовать руку Примарха Дося, поднялась на ноги: – Ты сам-то как? В норме?

– Да что со мной будет, – отмахнулся Чум: – Я же этого, ну… Вы простите – не верил, что живыми выберемся. А оно вон как повернулось. Когда меня этот к себе потащил – думал всё, каюк. А его посох раз – и поломался, – он осторожно поднял покрытый хлопьями пены обломок: – Так значит и этих бить можно?!

– Бить можно всех, – взяв у него из рук деревяшку, хмыкнул, крутя её в руках, капитан: – Умеючи и чёрта бьют, – процитировал он известный фильм: – А эти задохлики даже и на бесят не тянут. Ладно, дорогие мои. Собираем трофеи, пакуем этого – он кивнул на Примарха: – И домой. Змеев, поди, места себе не находит.

Глава 13

Комната для допросов представляла собой зеркальный куб, на полу которого, ровнёхонько по центру, стояло массивное кресло. При первом же взгляде на эту единственную деталь интерьера складывалось впечатление непреодолимой мощи, в чьих тисках оказывался любой, усевшийся на жёсткую подушку сиденья. Эффект усиливали багровые потёки на подлокотниках и подножке этого Трона Правды, беззвучно предупреждавшие жертву о бесполезности сопротивления, которое будет, и это несомненно, сломлено самым жестоким образом.

Примарх, занимавший сейчас кресло, последнее понимал очень хорошо. Это было заметно по бегающим глазам и съежившейся позе, которую он принял несмотря на то, что его и руки, и ноги были надёжно зафиксированы в массивных, слегка ржавых, браслетах. Свободна от оков была только его голова, но сколько бы он ей не крутил, взгляд неизменно натыкался на жалкого, скорчившегося голого человечка, замершего в массивном кресле.

– Ну что? – Сидевший за зеркальной стеной Змеев, протянул руку к микрофону: – Пообщаемся? С гостем нашим?

– Я, всё же, за химию, – подойдя к окну, Чум, заложил руки за спину и покачал головой: – Укольчик, другой – И он соловьём петь будет. Чего зря время терять?

– Мы это уже обсуждали, – пододвинув к себе микрофон на массивной подставке, поднёс палец к кнопке генерал: – Сейчас так, разминка. Проверим реакцию на вопросы, сделаем психоматрицу, и уж потом, когда будем о нём больше знать, укольчик.

– Я всё понимаю, товарищ генерал-лейтенант, – отойдя от окна, Чум сел на место: – Только я там был. И девчушку ту, с раной на виске – как сейчас вижу. И её, и стилет тот, что мы у этой мрази на поясе нашли.

– Чум!

– А что, Чум?! Что? – Он хотел было вскочить, но передумал и, махнув рукой, отвернулся.

– Действительно, товарищ генерал-лейтенант, – Дося потрепала Чума по плечу: – Я всё понимаю, психоматрицы, логика мышления. Понимаю, что после мы будем знать, как ему вопросы задавать, чтобы ответил точно… Но, могу я вас попросить? – Подняла она глаза на генерала: – После. Когда вы его выжмете, дайте его нам? Пожалуйста. Вы не думайте, мы его убивать не будем. До смерти – не будем, а после – на Тал доставим. К другому городу. И отдадим местным.

– Ну вы, блин, даёте! – Хлопнув ладонью по столу, Змеев недовольно фыркнул: – Вы спецназ или где? Что это за суд Линча? Можно подумать, вы трупов не видели!

– Не в таких количествах, Виктор Анатольевич, – рисуя карандашом узоры в блокноте, поднял голову Маслов: – Это геноцид. Я… Мы все это осознали. На своей шкуре. Одно дело – читать, что нацисты творили, и, совсем другое, самому увидеть. Их резать надо. Резать! – Карандаш в его руке сухо щёлкнул, ломаясь и разрывая лист бумаги: – Отдайте его нам.

– И ты, Игорь? – Змеев досадливо поморщился и продолжил с явным сожалением в голосе: – Я подумаю. Зависит от того, как этот Примарх, сотрудничать будет. Начнёт в молчанку играть – он ваш. А сейчас всё. Заткнулись! Начинаю допрос. – Поправив гибкую ножку микрофона он подтянул к себе решётчатый шарик и приготовился уже было начать, как его взгляд упал на тяжелую пластину-основание, по центру которой весело горел зелёный огонёк: – Чёрт! Эта штука что? Была включена всё это время? Эй! Примарх! – Наклонился Змеев над шариком: – Ты меня слышишь?

– Слышу, – не поднимая головы, кивнул пленник: – Давно уже. И слушайте меня, вы…

– Техника, что готовил оборудование, – не обращая внимания на его слова, чуть отвёл голову от микрофона генерал: – Умертвить немедленно. Мне – его голову, ну, как обычно. Исполнять! – Он вновь придвинулся к шарику: – Заткнись. Говорить будешь, когда я разрешу. Будешь непокорным – последует боль! – Вытащив из-под стола небольшую коробочку с единственной кнопкой, он прижал её на пару секунд.

– Что? Не нравится? – Он довольно рассмеялся, глядя на задёргавшееся тело: – А это, дорогой мой, только начало. Дальше боль будет прогрессировать. Уж поверь, мы здесь эксперты по боли.

– Низкие! – Облизав губу, Примарх закрутил головой в поисках говорившего: – Вы только и можете, что с пленниками…

– У тебя учимся, – вновь перебил его генерал: – Ты – с безоружными гражданскими, мы – с тобой.