Тротиловый эквивалент

– Нет, так быстро вряд ли получится, – усомнился полковник. – Ты дай нам адрес дяди, мы его сначала найдем…

– Адрес не дам, – Аюб покачал головой и ухмыльнулся. – Тоже, шустрые нашлись. Вы скажите, чтобы пустили. Я сам передам, он сегодня же вечером приедет.

– И как ты собираешься это сделать?

В вопросе полковника звучал неподдельный интерес. В самом деле, как узник с особым режимом собирается оповестить родственника о необходимости встретиться?

– Это мои дела, – Аюб пожал плечами и уставился в пол. – Вам какая разница?

– Хорошо, сделаем, – пообещал Иванов, выразительно глянув на меня. Взгляд полковника говорил: «надо быстро навестить начальника штаба, пока они там с Глебычем еще окончательно не „зависли“. Потом ведь поздно будет!»

– Ну, тогда все, – Аюб кивнул в мою сторону. – Пусть он завтра начинает там ходить.

– Как человек Сулеймана узнает его? – уточнил Иванов, вновь кивнув в мою сторону. Сегодня я в роли предмета, все на меня кивают и говорят обо мне в третьем лице. А вопрос, между нами, совершенно лишний, потому что…

– Ха! – узника вопрос полковника даже развеселил. – Ты на рынок когда в последний раз ходил?

– Гхм… – полковник слегка замялся. Он на городские рынки вообще не ходит. Точнее – не ездит. Далековато от нас те рынки, да и свой есть поблизости, рядом с базой – только жутко дорогой. – Давненько вообще-то…

– Ваши на рынок ездят на «БМП», заскакивают ненадолго, кодлой, и все время башкой крутят по сторонам, – пояснил Аюб. – Боятся потому что. И правильно боятся. А он будет один. И без оружия. Прикинь – один федерал, у киоска. Чего тут узнавать? Ну, хочешь, пусть мне фамилию скажет.

– Обойдешься, – тут я не утерпел, побоялся, что полковник в припадке служебного рвения пожертвует моим инкогнито. – Пусть человек Сулеймана подойдет и поздоровается по-русски. Я его спрошу – «ты от брата?» Он ответит утвердительно – «от старшего». Запомнил?

– Запомнил, – кивнул Аюб.

– Этот человек должен быть именно доверенным лицом Сулеймана, – подчеркнул Иванов. – . Доверенным, понимаешь? Которому он доверяет, как сам себе. Потому что дело очень конфиденциальное. И никто больше не должен об этом знать.

– Слушай, ты сказал один раз – я все понял! Зачем два раза повторяешь?

– Ну все, договорились, – полковник встал, распахнул дверь и жестом подозвал скучавший в коридоре конвой. – Смотри, не подведи. Это в первую очередь в твоих же интересах. Напоминаю: при малейшем подвохе тебя шлепнут сразу и без разговоров. Это понятно?

– Это понятно. Вот в этом я ни капли не сомневаюсь…

…Сыро, холодно, зима, Поврежденные дома, Нет девчонок, нет танцулек, В общем – нету ни хрена…

Это Вася такой стишок написал в декабре прошлого года. Сейчас не зима, но все остальное так же актуально. Вокруг частично разрушенные дома и местами совсем руины. По-прежнему сыро, не так± чтобы очень уж холодно, но как-то знобко, стыло, слякоть везде. Весна, говорят, начинается. Рукой подать до мая.

Там «зеленка» пойдет, клещ проснется, «духи» активизируются… Но сначала – референдум.. Доживем до референдума, там будет немного полегче. До «зеленки» – передышка. У «духов» нет поводов для особой активности, календарь пустой аж до Дня Победы. Нашей победы. Свою они празднуют в августе.

Хотите анекдот? Гуляю я как-то раз по грозненскому базару, один и без оружия… Гы-гы… Если кто не понял, о чем речь, прочтите еще разок высказывание Аюба по данному поводу. Горцы, конечно, имеют склонность к преувеличениям и цветистым аллегориям, но в этом случае все верно на сто процентов. Бывали, знаете ли, случаи, когда на вот этом самом рынке, средь бела дня, наших рассчитывали ни за понюх «Момента». И не по одному (в одиночку сюда разве что совсем больной на голову заявится), а сразу пачками…

Я гулял по базару, один и внешне без оружия. «ПСС» под курткой, в плечевой кобуре, но против автомата это не оружие. Скажу сразу: от страха я не потел, но было мне немного неуютно. На пятом этаже одного из близлежащих разрушенных домов сидели Лиза и Серега, смотрели на меня через оптические прицелы. Петрушин с Васей торчали на чердаке другого дома, у них с первой парой позиция «подковой», полный огневой контроль того сектора рынка, по которому я прогуливался, весь пятак – как на ладони. В ста метрах за углом, в «УАЗе» заседали Иванов и Глебыч. Еще чуть за ними, ближе к КПП с ОМОНом, стоял наш «бардак» с пулеметами в башне и лихими братьями Подгузными. В левом нагрудном кармане моей куртки тревожно дремал привычный уже «Кенвуд», всегда готовый к экстренной связи. И вообще, меня сюда не убивать позвали, sa общаться. Я сейчас – единственное связующее звено между жаждущим воссоединиться с братцем Сулейманом и федералами. Так что убивать меня не стоит, а совсем даже наоборот, надо лелеять и беречь…

И все равно мне было как-то не по себе. Чувствовал я себя как будто голый негр на Арбате. Люди смотрели на меня, потом крутили головами, отыскивая моих соратников, и, не обнаружив таковых, опять смотрели – теперь как-то по-особому.

Дед один, в папахе, прошел мимо, процедил сквозь зубы: