Троцкий

Сильвия уехала домой в феврале 1939 года. В сентябре Меркадер приехал к ней в Нью-Йорк. Здесь его легенда тоже дала трещину; его снабдили, возможно, по причине технических трудностей в советской разведке, фальшивым канадским паспортом, в котором фамилия Джексон была написана не совсем правильно. Он объяснил Сильвии, что этот фальшивый паспорт он достал, чтобы избежать призыва в бельгийскую армию. В Нью-Йорке его поведение тоже было подозрительным. Он говорил Сильвии, что никогда не был в этом городе, но при этом было заметно, что он хорошо его знал, причем он даже давал Сильвии это почувствовать. Она время от времени требовала от него разъяснений; и, несмотря на массу случаев неосторожного поведения, ему всегда удавалось успокоить ее. Заметим, что с политической точки зрения Меркадер никогда не казался Сильвии подозрительным. Она продолжала считать его фривольным бонвиваном. Все ее попытки «перевоспитать» его регулярно разбивались о его апатию. Меркадер говорил, что он работает в экспортно-импортной фирме, поэтому ничего не было странного в том, что «по делам службы» ему понадобилось съездить в Мексику. Ничего странного не было и в том, что он пригласил Сильвию с собой. На деле он приехал в Мехико в начале октября, а Сильвия присоединилась к нему через несколько месяцев. Естественно, она посетила Троцкого в его крепости. Ничего удивительного нет в том, что она стала выполнять там секретарскую работу. По утрам Меркадер привозил ее к воротам виллы в своем роскошном автомобиле, а после работы забирал ее оттуда. Это не вызвало подозрений. Меркадер завязал приятельские отношения со сторожами, вовсе не делая при этом попыток проникнуть в крепость. Естественно, что он часто видел Росмеров, когда те входили или выходили из ворот. В качестве «мужа Сильвии» он достаточно подружился с ними, чтобы приглашать их на автомобильные прогулки по окрестностям Мехико. Сильвии стало казаться, что у него появился некоторый интерес к революционной деятельности. Это, конечно, было ей очень приятно. Он все еще выдавал себя за бизнесмена, говорил, что работает в качестве торгового агента. Позднее выяснилось, что он состоял в контакте с советской агентурой и со своей матерью, приехавшей в это время в Мексику. Сильвию он, разумеется, с матерью не познакомил. Меркадер продолжал делать оплошности, даже счастливая Сильвия стала это замечать. Однажды, без всякой необходимости он рассказал Сильвии, где находится его контора; когда она не нашла в указанном месте никакой конторы, он назвал другой адрес. Память Сильвии наконец начала работать: она припомнила аналогичный случай в Париже. Она обратилась за советом к Маргарите Росмер, которая успокоила Сильвию, выяснив, что новый адрес был подлинный — в том смысле, что существовал дом с таким номером. Росмеры считали, что единственная странность Мерка-дера — его непричастность к политике. Никто ни разу не был в «конторе» Меркадера. Позднее выяснилось, что это была явочная квартира мексиканских коммунистов. А ведь так легко было все это проверить! У Сильвии были свои соображения. Ее смущало то, что она привела человека с фальшивым паспортом в «крепость» Троцкого; может быть, она боялась, что Троцкому будет неприятно общение с представителем «разлагающегося класса». В марте она уехала в Нью-Йорк. Меркадер обещал ей не появляться на вилле Троцкого в ее отсутствие.

Все это было задолго до того, как он познакомился с Троцким. Меркадер терпеливо ждал момента, когда его появление на вилле покажется естественным. Когда Росмер заболел, то именно Меркадер возил его на своей машине в больницу в Мехико и обратно, выполнял всевозможные связанные с этим поручения. Ни у кого не возникло подозрений относительно того, как это энергичный бизнесмен находит время для подобных вещей. Меркадер к этому времени завязал приятельские отношения с большинством людей из окружения Троцкого. Но с самим Троцким он познакомился лишь через три месяца. Вряд ли его заданием в этот период было убийство; скорее он выполнял обязанности лазутчика.