Троцкий

Наталье суждено было остаться с ним до конца жизни, невзирая на несколько беглых его увлечений. Видимо, его чувства к Александре были не особенно глубокими; он был тогда очень молод; увлечение оказалось кратковременным. Хотя она формально осталась его женой и сохранила фамилию Бронштейн, он никогда не помогал ни ей, ни двум их детям. Как ни странно, именно его отец, который поначалу противился их браку, давал ей деньги в случае нужды.

Троцкий не сразу расстался с Лондоном. После своей первой лекционной поездки он вернулся туда, чтобы тут же с головой уйти в дрязги внутри искровской группы. Поначалу эта группа, сложившаяся вокруг журнала, его даже увлекла. Он писал позднее, что «влюбился в «Искру», то есть в газету, как идею и как факт, независимо от всех разногласий, противоречий и оттенков мнений. Первое время он, казалось, даже не замечал той противоречивой путаницы, которая скрывалась почти за каждым общим утверждением и которую люди посторонние (и, несомненно, недружелюбные) характеризовали как софистику, казуистику и резонерство. Возможно, его прирожденные наклонности спорщика были на первых порах просто подавлены уважением к опыту старших товарищей.

Популярный журнал издавали шесть человек, которых более или менее поровну разделял их возраст: трое «молодых» (Ленин, Мартов и Потресов), как правило, выступали против трех «стариков» (Плеханова, Аксельрода и Засулич).

Троцкий появился весьма кстати для Ленина, который вскоре предложил ввести его в редколлегию. Это немедленно дало бы перевес ленинской группе благодаря появлению седьмого голоса. Иными словами, одновременно с увеличением состава редколлегии, увеличилась бы и относительная сила Ленина в ней.

Между двумя группами, сложившимися в этой крохотной редакции, существовали и другие трения. Плеханов и Ленин, более или менее признанные лидеры соответствующих поколений, были антагонистами по складу характера. Плеханов, будучи много старше Ленина, пользовался в кругах русской эмиграции громадным уважением за свой литературный дар и эрудицию. Авторитет его был весьма внушителен — ведь он был близок с самим Энгельсом. Слава его, как выдающегося писателя, в сущности — философа, выходила за рамки собственно русского движения. В придачу он обладал элегантным «буржуазным» стилем: ленинской бульдожьей настырности и бесцветности ленинских призывов к будничной кропотливой работе он противопоставлял этакую снисходительную иронию. Ленина, вполне сложившегося человека, которому уже перевалило за 30 и который с детства шпиговал свой мозг всевозможными знаниями, эта снисходительность Плеханова, естественно, бесила.

Другая представительница старшего поколения, прославленная террористка Вера Засулич, вела некогда переписку с самим Марксом и давно обратилась в марксизм. Переводчица «Коммунистического манифеста», она стояла у истоков группы Освобождение труда и в свое время, еще до рождения Троцкого, совершила покушение на одного из царских сановников (генерала Трепова).

Настоящая фамилия Мартова была Цедербаум; его семья была известна своим участием в возрождении языка иврит среди русских евреев предыдущего поколения. Мартов участвовал в создании Бунда; позже он отказался от идеи еврейской автономии в рабочем движении и вместе с Лениным основал в 1895 году Петербургский союз борьбы за освобождение рабочего класса. Эмигрировав за границу, он и Ленин объединились со старыми эмигрантами для издания «Искры».

По характеру Ленин и Мартов тоже не вполне подходили друг другу, хотя тут скорее Мартов плохо уживался с Лениным; Ленин же до самой смерти сохранял к нему какую-то необычную привязанность.

Говорить о личной неприязни было не принято, хотя она и была для всех очевидна. Поэтому личные чувства маскировались под «теоретические разногласия», причем в теории все, разумеется, считали себя «классическими марксистами». Но это было так по-человечески: пытаться использовать теорию в чисто практических целях! Ведь убедить кого-либо в правоте своей теории означало привлечь его на свою сторону, а это была, что ни говори, своя сторона.

Выдающееся упрямство Ленина имело тенденцию приводить не только к теоретическим, но и к организационным последствиям. В этом отношении Ленин стоял особняком среди своих соратников, хотя даже и здесь его особая линия была далеко не всегда очевидна. Ведь и сам факт сколачивания собственной группы тоже маскировался теоретическими аргументами.

Считалось, что Мартов заправляет литературной стороной «Искры», тогда как Ленин занимается политикой и прежде всего созданием организации, на которую опиралась крохотная газетка. Таким образом, на практике Ленин был главной опорой всего дела. Неутомимый человек и поразительно плодовитый автор, Ленин редко принимал участие в бесконечных дискуссиях, столь характерных для эмигрантской среды; дискуссия его интересовала прежде всего как прелюдия к какому-либо конкретному действию. Эта же особенность была примечательной чертой его ораторского искусства.