Тру

Шивер вошла в его клетку с улыбкой на лице, кинула взгляд на камеру под потолком и перестала улыбаться. Комплект в её руках объяснял её появление здесь. Заборы крови учащались, когда в его систему вводили очередные лекарства.

— Привет, — прошептала она. — Я сожалею об этом. — Шивер поставила на стол комплект, и цепи Тру натянулись, ближе прижав его к стене. Она никогда не делала этого с ним, а это значит, что снаружи стоит охранник и следит за каждым их движением. — Я сделаю это быстро.

Она надела перчатки, сняла колпачок с иглы и медленно подошла со шприцем ближе. Пальцами другой руки она держала вату, смоченную спиртом, и вторглась в его личное пространство. Когда она подошла к нему вплотную, её макушка даже не доставала ему до плеча. Зубами она содрала с кончика указательного пальца часть латекса, вскрыла пакет с проспиртованной ватой и протерла его руку на сгибе локтя. Подняв на него взгляд, Шивер изучила его лицо, обращая особое внимание на его челюсть.

— Мне очень жаль. Ты в порядке?

Она подразумевала следы на его лице. Он не ответил, впрочем, он редко это делал.

Её теплые пальчики едва касались его кожи, и он чуть не пропустил момент, когда она мягко погладила его руку тем пальцем, с которого сорвала латекс. Однажды, она сказала, что это позволяет легче нащупать вены, хотя в это не было необходимости, поскольку, его собственные вены очень ясно проступали под кожей. Иногда, он воображал, что она хочет почувствовать его кожу непосредственно, без защиты перчаток. Шивер ступила ближе, заслонив от камеры свои действия. Укол от иглы был едва ощутим, настолько осторожно она это сделала. Остальные лаборанты тыкали в него иглами, не заботясь о его комфорте, как будто наслаждались его болью.

— Я тайно пронесла обезболивающие. Они безопасны для приема. — Шивер отпустила его руку и потянулась к вырезу своей рубашки. Мужчина не мог оторвать глаз от шеи Джини и скользнул взглядом ниже по кремово-белой коже к выпуклостям её грудей, между которыми она что-то спрятала. Шивер достала оттуда маленький пластиковый пакетик, который сунула в его ладонь. Он сжал пальцы, пряча контрабанду.

Она извлекла из вены иглу и закрыла её колпачком, положив шприц в передний карман халата. И прижала небольшой марлевый квадратик к месту укола, а затем вновь подняла на него взгляд.

— Это мои таблетки от зубной боли. Я их припрятала. Просто принимай по одной, если почувствуешь боль, и по две — если будет совсем худо. Они устранят часть дискомфорта. — Она осмотрела его опухшую челюсть и опустила взгляд к не менее пострадавшим ребрам. В глазах женщины блеснули слезы, но она их быстро сморгнула. — Не сдавайся, 710. Это не будет длиться вечно. Просто будь спокоен и не провоцируй драки.

Его смутило её заявление. Он всегда успешно восстанавливался от ран. Боль исчезнет к моменту, как за ним придут вновь. В его жизни не было перемен, страдания продолжались, благодаря стараниям охранников. Он окинул себя взглядом, изучая повреждения, подтверждающие, что на этот раз испытал худшее злоупотребление, замаравшее синяками его кожу. Но эта женщина не должна заморачиваться его ранами и волноваться, что он спровоцирует охранников на смертельную агрессию, пока он прикован к стене. Его жизнь не была счастливой, и он не упустит своего шанса, если будет уверен, что победит в борьбе с ними.

К нему пришло осознание ситуации, когда она оказалась в пределах его досягаемости. Он мог нанести ей увечье. Его мускулы напрягались, пока он просматривал варианты. Единственный нисходящий удар головой, и он сломает ей нос, или причинит лицевые повреждения. Шивер была соблазнительно близка к его клыкам. Её нежная плоть была уязвима. Но он воспротивился, неспособный причинить ей боль. Он не хотел проливать кровь это женщины или слышать ее крики. Мысль об ужасе в её взгляде вместо теплой улыбки и доверия болезненно сдавила грудь.

Шивер отступила, и он наблюдал, как она, беспрепятственно с его стороны, отступила с комплектом в руках. Цепи ослабли, и он захромал к сливу. Видеокамера была за его спиной, когда он изучил белые таблетки в крошечном пакетике. Он взял две, колеблясь прежде, чем пихнуть их в рот, затем наклонился к крану, чтобы вымыть руки.

Брать неизвестные таблетки из рук лаборанта было риском, но по непонятной ему причине, он доверял Шивер. Сжав запасные пилюли в кулаке, он шагнул к своей циновке и улегся на бок. Таблетки он убрал под матрас, где они будут надежно спрятаны, поскольку уборку в его камере производил сам. Болело все тело, но минуты спустя, боль начала отступать. Шивер не солгала. Какое ей было дело до его страданий? Почему она рискнула отдать ему свои обезболивающие? Он был уверен, что охранники не знали об этом. Шивер сделала все возможное, чтобы скрыть от них этот факт.

Однажды, он лично получил подтверждение, что Шивер не дружила с охранниками. Это произошло в тот раз, когда его несколько дней держали прикованным к стене и истязали, провоцируя сорваться, и начать сопротивляться. Он беспомощно висел, прикованным к стене, ослабленный и неспособный защититься.