Тру

Джини сглотнула, расстроенная его словами и холодным тоном.

— Почему я в наручниках?

Он колебался, но вместо ответа предложил ей еще воды. Она согласилась.

— Ты знаешь, что такое ОНВ?

— Да, Организация Новых Видов. — Она немного подвинулась на кровати, устраиваясь поудобнее. — Я понимаю, где нахожусь. — Она посмотрела вниз. — Со мной все в порядке? Пуля не нанесла серьезного ущерба?

Он не знал, что ответить.

— Ты поправишься, разве что шрам останется. Мы прооперировали тебя, чтобы достать пулю, было внутреннее кровотечение. Понадобилось переливание крови, но жизненно важные органы не задеты, — он задумался. — Рана будет болеть еще какое-то время.

— Спасибо. — Джини поразил тот факт, что ранение не было намного хуже.

Она увидела промелькнувшую в глазах доктора эмоцию и наконец, поняла, что это было. Он испытывал к ней жалость. Ей хотелось выяснить причину, но он вдруг резко развернулся и пошел к двери.

— Медсестра уже на месте, — сказал он, выходя за дверь.

Высокая женщина Новых Видов вошла в комнату. Она нахмурилась, встретившись взглядом с Джини, но подошла к кровати и опустила один из ограничителей:

— Вставай. Ты нуждаешься в душе и чистой одежде, — тон ее голоса был ледяной. — От тебя воняет лекарствами.

Ее голубые глаза прищурены, манера разговора — не дружелюбная:

— Твои волосы также надо помыть, — она достала ключ из кармана и расстегнула наручники.

— Здравствуйте. — Джини улыбнулась, ощущая себя счастливой от того, что встретила освобожденного Нового Вида, несмотря на то, что это чувство явно не было взаимным.

Боль в боку резко уменьшила степень ее счастья, когда она попыталась сесть.

— Ой! Больно, — она осторожно дотронулась до рубашки над раной, нащупывая толстую повязку под тонким материалом.

— Быть подстреленным — больно. — Медсестра сделала шаг назад. — Тебе нужна помощь, чтобы спуститься?

Джини свесила ноги с кровати, замечая, как далеко ей еще до пола.

— Эти кровати довольно высокие.

— Они были спроектированы для Видов, — продолжила медсестра, аккуратно поддерживая Джини за талию, помогая ей осторожно встать.

Джини ожидала головокружение, но чувствовала себя на удивление хорошо. Медсестра опустила ее через несколько секунд, убедившись, что она не упадет.

— Следуй за мной.

— Как тебя зовут?

Женщина зарычала.

— Я не хочу обмениваться c тобой любезностями!

Было неприятно, но Джини постаралась не принимать это близко к сердцу. В конце концов, она работала в двух местах, где издевались над Новыми Видами. Не важно, по какой причине она там находилась, какая-то степень враждебности была закономерной. Или так, или женщина в принципе не любила людей. Она не стала выяснять конкретную причину.

В ванной комнате, вход в которую был расположен в углу комнаты, находилась раковина, душевая кабина и унитаз. Джини покраснела, используя его, догадываясь, что медсестра находилась рядом по протоколу на случай, если она вдруг упадет или потеряет сознание. Медсестра включила воду в душе, наклонилась, чтобы достать набор чистых больничных рубашек из шкафчика под раковиной.

— Наденешь одну так, чтобы открытые края находились сзади, а сверху — вторую так, чтобы края находились спереди, так ты будешь прикрыта с обеих сторон, — женщина задумалась. — Никому не нравится светить задницей в этих штуках, когда встаешь с кровати.

— Спасибо, — она хотела добавить еще что-то, но жесткий взгляд Нового Вида заставил ее заткнуться, и снять тоненькую рубашку, развязав ее сзади.

— Я останусь на случай, если тебе понадобится помощь. — Женщина сомкнула руки на талии и оперлась на дверь.

Джини зашла в небольшую кабинку. Повязка прикрывала кожу площадью в 4 дюйма, начинаясь сразу под талией. Прозрачная пластиковая клеенка была прочно приклеена сверху так, что Джини, не сомневаясь, встала под воду. Закрыв глаза, она с облегчением вздохнула, чувствуя, как теплая вода, стекая, намочила ее с головы до пят. Просто быть живой и стать под душ ощущалось невероятным даром.

Пока она стояла там, вспомнила о 710. Она мечтала снова его увидеть, представляла, что скажет, или что он ответит, узнав о той работе, которую она проделала, чтобы помочь освободить его и его народ. Было бы слишком просить его стать сразу дружелюбным после всего, что он пережил. Она всегда будет служить ему напоминанием о тех адских временах, когда его избивали и сковывали цепями.

Надежда, что он будет там и захочет поговорить с ней снова, росла, но она задвинула ее назад. Хотя она и в Хоумлэнде, но это не значило, что он жил здесь или что он бы намеренно стал искать ее. Он мог жить и в Резервации. Он очень сильно повлиял на ее жизнь, но она для него была всего лишь очередным служащим. Она сделала шаг назад, потянувшись за шампунем на полке в душевой.

— Мойся, как следует, — порекомендовала медсестра.

Джини посмотрела на нее:

— Я так и планирую.

— Ты на самом деле воняешь.