Читаем Трубецкие. Аристократы по духу полностью

Опубликованные в 1991 году журналом «Наше наследие», «Записки кирасира» Трубецкого – яркое произведение русской военной мемуаристики. Воспоминания Трубецкого отличают непосредственность, чувство юмора, внимание к детали и высокая информативность.

В октябре князя Владимира Сергеевича Трубецкого вместе со старшей дочерью Варварой расстреляют, Вареньке было двадцать лет.

Десять лет проведет в лагере и его сын Григорий, после освобождения из лагерей жил за печально известным 101-м километром, в Малоярославце, работал киномехаником.

В лагере под Соликамском от болезни сердца умрет дочь Трубецких Александра в возрасте двадцати пяти лет.

Вдова князя Елизавета Владимировна Трубецкая будет арестована в 1943 году и умрет в Бутырке через месяц после ареста. Страшно представить, что эта женщина пережила за этот месяц!

Андрей Владимирович Трубецкой (1920–2002). В 1939 году призван в армию, несмотря на то что сын «врага народа», в 1941 году – на фронт. Тяжело раненным попал в плен. Чудом оставшись в живых, бежал в партизаны, кончил войну в освобожденном Берлине. В 1949 году был арестован на десять лет и отправлен в Степлаг (Джезказган). В 1955 году реабилитирован, вернулся в Москву, поступил в университет на биологический факультет. Тяжелые 1939–1956 годы описаны им в книге «Пути неисповедимы» (М., «Контур», 1997). В 1961 году защитил кандидатскую диссертацию, работая заведующим лабораторией физиологии в Институте кардиологии. В 1971 году защитил докторскую диссертацию и до конца жизни работал заведующим лабораторией в Кардиологическом центре Академии медицинских наук. Скончался 27 октября 2002 года на восемьдесят третьем году от рака.

Владимир Владимирович Трубецкой (1924–1992) ученый ирановед, участник войны. Ему, как герою войны, разрешили съездить к родственникам во Францию в конце 70-х годов, и он привез оттуда огромное количество книг (Солженицын, Солоневич и т. д.). А сделал это так: набил книгами огромный чемодан, а сверху положил несколько широкоформатных, но тоненьких книг по искусству, буквально в один слой. На таможне в Бресте его спрашивают: «Что в чемодане?» Он отвечает: «Книги». Потребовали открыть чемодан. Увидев книги по искусству, дальше смотреть не стали. Сейчас уже можно сказать: у В. В. Трубецкого в брежневские годы некоторое время хранилась часть архива Солженицына.

В 2006 году «Записки кирасира», «Приключения Бочёнкина и Хвоща» а также эпистолярное наследие В. С. Трубецкого вышли в свет в переводе на английский язык.

В 1964 году дело «врага народа» было пересмотрено, и князь Владимир Сергеевич Трубецкой был реабилитирован.

Евгений Николаевич Трубецкой

Третий из четверых братьев Трубецких, которые замыкают наше повествование, – князь Евгений Николаевич Трубецкой (1863–1920, Новороссийск) известен как религиозный философ и правовед. Жизнь Евгения Трубецкого была тесно связана с жизнью его брата Сергея Николаевича. Они вместе учились в частной гимназии Креймана и вместе в 1877 году пошли в калужскую гимназию – их отца назначили вице-губернатором Калуги.

Огромное влияние на братьев оказала их мать, С. А. Лопухина, именно она была духовным средоточием семьи. Формирование религиозной настроенности, «интуиция всевидения» сложились еще и от места усадьбы Трубецких. Ахтырка располагалась в тридцати верстах от Троице-Сергиевой лавры и в пяти – от Хотьковского женского монастыря. В дневниковых записках Евгения Трубецкого мы читаем: «Хотьковом и Лаврой полны все наши ахтырские воспоминания. В Лавру совершались нами, детьми, частые паломничества, там же похоронили и дедушку Трубецкого, а образ святого Сергия висел над каждой их наших детских кроватей».

В 1879 году оба брата, увлеченные идеями Дарвина, Спенсера, Белинского, Добро любова и Писарева, переживают кризис религиозного воззрения. Чтение философской литературы, трудов Платона, Канта, Фихте, Шеллинга, а затем и А. И. Хомякова, В. С. Соловьева продолжили «образование» братьев и приход их к вере, этому способствовала и музыка.

В 1881 году братья поступают в Московский университет, Василий Трубецкой, в отличие от брата, закончит его и после учебы запишется вольноопределяющимся в гренадерский полк, квартирующий в Калуге. Сдав экзамены на офицерскую должность осенью, уже весной защитит диссертацию и займет пост приват-доцента в Демидовском лицее.

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
10 гениев спорта
10 гениев спорта

Люди, о жизни которых рассказывается в этой книге, не просто добились больших успехов в спорте, они меняли этот мир, оказывали влияние на мировоззрение целых поколений, сравнимое с влиянием самых известных писателей или политиков. Может быть, кто-то из читателей помоложе, прочитав эту книгу, всерьез займется спортом и со временем станет новым Пеле, новой Ириной Родниной, Сергеем Бубкой или Михаэлем Шумахером. А может быть, подумает и решит, что большой спорт – это не для него. И вряд ли за это можно осуждать. Потому что спорт высшего уровня – это тяжелейший труд, изнурительные, доводящие до изнеможения тренировки, травмы, опасность для здоровья, а иногда даже и для жизни. Честь и слава тем, кто сумел пройти этот путь до конца, выстоял в борьбе с соперниками и собственными неудачами, сумел подчинить себе непокорную и зачастую жестокую судьбу! Герои этой книги добились своей цели и поэтому могут с полным правом называться гениями спорта…

Андрей Юрьевич Хорошевский

Биографии и Мемуары / Документальное
Адмирал Ее Величества России
Адмирал Ее Величества России

Что есть величие – закономерность или случайность? Вряд ли на этот вопрос можно ответить однозначно. Но разве большинство великих судеб делает не случайный поворот? Какая-нибудь ничего не значащая встреча, мимолетная удача, без которой великий путь так бы и остался просто биографией.И все же есть судьбы, которым путь к величию, кажется, предначертан с рождения. Павел Степанович Нахимов (1802—1855) – из их числа. Конечно, у него были учителя, был великий М. П. Лазарев, под началом которого Нахимов сначала отправился в кругосветное плавание, а затем геройски сражался в битве при Наварине.Но Нахимов шел к своей славе, невзирая на подарки судьбы и ее удары. Например, когда тот же Лазарев охладел к нему и настоял на назначении на пост начальника штаба (а фактически – командующего) Черноморского флота другого, пусть и не менее достойного кандидата – Корнилова. Тогда Нахимов не просто стоически воспринял эту ситуацию, но до последней своей минуты хранил искреннее уважение к памяти Лазарева и Корнилова.Крымская война 1853—1856 гг. была последней «благородной» войной в истории человечества, «войной джентльменов». Во-первых, потому, что враги хоть и оставались врагами, но уважали друг друга. А во-вторых – это была война «идеальных» командиров. Иерархия, звания, прошлые заслуги – все это ничего не значило для Нахимова, когда речь о шла о деле. А делом всей жизни адмирала была защита Отечества…От юности, учебы в Морском корпусе, первых плаваний – до гениальной победы при Синопе и героической обороны Севастополя: о большом пути великого флотоводца рассказывают уникальные документы самого П. С. Нахимова. Дополняют их мемуары соратников Павла Степановича, воспоминания современников знаменитого российского адмирала, фрагменты трудов классиков военной истории – Е. В. Тарле, А. М. Зайончковского, М. И. Богдановича, А. А. Керсновского.Нахимов был фаталистом. Он всегда знал, что придет его время. Что, даже если понадобится сражаться с превосходящим флотом противника,– он будет сражаться и победит. Знал, что именно он должен защищать Севастополь, руководить его обороной, даже не имея поначалу соответствующих на то полномочий. А когда погиб Корнилов и положение Севастополя становилось все более тяжелым, «окружающие Нахимова стали замечать в нем твердое, безмолвное решение, смысл которого был им понятен. С каждым месяцем им становилось все яснее, что этот человек не может и не хочет пережить Севастополь».Так и вышло… В этом – высшая форма величия полководца, которую невозможно изъяснить… Перед ней можно только преклоняться…Электронная публикация материалов жизни и деятельности П. С. Нахимова включает полный текст бумажной книги и избранную часть иллюстративного документального материала. А для истинных ценителей подарочных изданий мы предлагаем классическую книгу. Как и все издания серии «Великие полководцы» книга снабжена подробными историческими и биографическими комментариями; текст сопровождают сотни иллюстраций из российских и зарубежных периодических изданий описываемого времени, с многими из которых современный читатель познакомится впервые. Прекрасная печать, оригинальное оформление, лучшая офсетная бумага – все это делает книги подарочной серии «Великие полководцы» лучшим подарком мужчине на все случаи жизни.

Павел Степанович Нахимов

Биографии и Мемуары / Военное дело / Военная история / История / Военное дело: прочее / Образование и наука