Труд во имя

Перед ним сидели в зале: Вера Марковна, Стиций, директор кадровой службы, Владилен и Лина, отвечавшая в агентстве за «молодежные проекты и специальные программы». Аудитория еще пахла потом, смешанным с дорогими духами – все сотрудники «РосПиара» научились выбирать парфюм, но еще не начали поголовно брить подмышки. Эмоции выходят через влагу – что ж!

Геннадий на секунду немножко притормозил, решил не говорить всей правды, как он ее видел. Обошелся короткими указаниями:

– Следователь, занимавшийся делом убийства, в том числе и нашего конкурента «номер 1»… «Номер 1 – номер 2. Эх, Ленька, Ленька… Номер первый или номер второй?

Геннадий задумался над ключевым вопросом – кем же быть? Первым номером или вторым? Сама постановка такого вопроса уже говорила о фактическом, давно обернутом в мечтах, присутствии в «высшей лиге». Но ведь надо было это как – то определить поточнее… Что говорило о неуверенности игры на таком высоком уровне. Тем не менее, размышления завели вот куда.

Конечно, быть первым – это классно, это почетно, это приятно. Но. Пионерам всегда стреляют в спину. Те, кто проводит разведку боем, обычно из этой разведки не возвращается. Все – таки. Номер первый – это номер первый.

Что со вторым? Тоже, в принципе, вариант. Как в Формуле–1 – едет какой – нибудь Кими Райкконен в хвосте у Михаэля Шумахера или Фернандо Алонсо. А хвост в автогонках, чтобы Вы понимали, это разреженный воздух с наименьшим сопротивлением. Так в 90–е нищие годы некоторые таксисты, отвозив клиентов в аэропорт из какой – нибудь Рязани за 200 километров, пристраивались в жопу к фуре и пытались экономить бензин. Неясно точно, сколько они там наэкономили, но надышались солярой прилично. Так вот, разреженный воздух нужен не для того, чтобы экономить бензин, а для того, чтобы из него выныривать и опережать обессилевшего от сопротивления воздуха лидера.

«Вторым номером» умудряются позиционироваться и авиакомпании, и перевозчики грузов, и автопрокатчики. Мы, говорят, не первые, мы – «номер второй». На самом деле, они не больше, чем третий – пятый, но это другой вопрос.

«Важно не первым и не вторым, – начало доходить до Геннадия, – важно – быть удивительным». Можно слыть первым, а потом нырнуть вниз, чтобы набраться сил. Можно ехать всю жизнь вторым, а потом враз растоптать первого. Можно, как писатель Андрей Рубанов, в драных штанах отвечать на вопрос «Что нового?» – «Ничего», а на следующий день появляться в гостях Елены Ханги.

Когда от тебя ничего не ждут – ты выпускаешь книгу. Когда вообще поставили крест – снимаешь фильм. Всегда держи козырного туза в кармане – первая заповедь бойца. Или, как говорил придворный юморист Геннадий Хазанов, в свое время тоже наученный эффективному поведению: «Путай карты!»

Вот и Ленька – был конкурентом номер раз, а на рынке – номером два. И получил пулю в спину. Опасно следовать за лидером».

Геннадий продолжил:

– Он вчера погиб в автокатастрофе. Следователь. Синица была его фамилия.

Он же вел дело о покушении на нас с Верой Марковной. Да, было такое. Так вот, возможны провокации в отношении сотрудников «РосПиара». Не ведитесь! Обо всем подозрительном – сообщайте лично мне. Ясно? Донесите эту мысль до ваших подчиненных.

– А что за дело – то? Как называется? Я знаю, следователи дают прекрасные звучные имена своим делам и спецоперациям. Тут, кажется, без спецоперации не обойдется. – Владилен подумал, что, кажется, сболтнул лишнего. Без внимания на второе дно вопроса не оставил ни Геннадий, ни Вера Марковна, остальные восприняли вопрос спокойно. То ли думали над своим вопросом, то ли убоялись. Скорее, первое – в «РосПиаре» слабых духом, несмотря на творческую ранимость профессии, не было.

– Дело, действительно имеет название. «Аркада». Тут замешаны серьезные деньги по модернизационной государственной программе, но нам нужно качественно выполнять свою работу. Нет, знаете что? Пока сотрудникам ничего не говорите про провокации – просто интересуйтесь у них чаще, что в их жизни происходит. Что было замечательного за день и так далее. Сами расскажут. Не будем сеять панику.

– А новый следователь, мне, кстати сказать, не симпатизирует. Такое чувство, что он меня посадить хочет, а не клубок распутать.

«Правильное подозрение», – Владилен вытер руки о брюки: волнение.

– Еще вопросы будут?

Вопросов не последовало.

– Все, работаем.

Контрмера

– Стиций, можно тебя на секунду?

– Геннадий Петрович, есть идея.

– Сначала я скажу, а ты послушай. А потом я послушаю.

Геннадий Петрович спустился в столовую вместе со Стицием. В последнее время он явно тяготился своей работой, а такого ценного кадра директору «РосПиара» терять не хотелось. Поэтому у Геннадия Петровича созрел план.

Столовой сегодня служил ресторан в «Сандунах» – русская кухня. Сели за дубовый стол, стали ждать официанта. Слуга поварешки не подходил более десяти минут – непростительное опоздание для московского общепита. Но сегодня его не заметили – Геннадий говорил, Стиций слушал и вертел в руках зубочистку, пытался воткнуть ее в лакированный стол.

– Что заказывать будете?