Труден путь до тебя, небо!

Было это в бою под Сталинградом. Пошли в атаку пара самолетов — Сафронов и его друг. Немецких было четыре. Дерзко дрались наши двое, каждому из четверки всыпали очередь. «Одолеем!» — подумал уже тогда Сергей Иванович и тут увидел, что друг его горит. Падает и горит… Пошел с ним на связь, кричит: «Пятый! Пятый! Пятый!» А «Пятый» молчит. Один! И четверо. Быстро пошел на вираж. (На вираже очень трудно поймать цель.) Ходил, ходил. Немцы тоже не дураки — давай «ножницами»… И уж тут кто — кого. У Сафронова уже мотор на пределе — гудит, ревет как бешеный, все окаменело, а выйти из виража нельзя — тут же собьют. Чувствует, что не может больше: сейчас остановится двигатель или руки сами отпустят штурвал. Решил обхитрить немцев — перейти на другой вираж. Выбрал момент и только чуть выровнял машину — чувствует, как прошила очередь. Двигатель вспыхнул. Самолет падал. Сафронов горит, падает, но следит за немцами. Уходят… Сделали свое дело… «Все, конец, — подумал тогда Сергей Иванович. — Горю, как свечка». И тут неожиданно пламя погасло. Видно, потоком воздуха очень просто сбило с мотора. Сафронов опомнился. Схватился за штурвал. Земля уже близко. Набегает на него черной глыбой! Все было в секунду: дорога, телеграфный столб, дал ногу и врубил крыло прямо в столб.

Юрий шумно вздохнул и продолжал:

— Смягчил удар — только тем и спасся. Подобрали врачи, нашли у него в спине сорок осколков: в воздухе было попадание в броневую спинку и ему всю спину разодрало в клочья. Ничего… Потом еще летал.

— Вот что такое вираж, — закончил Юрий свой рассказ о Сергее Ивановиче Сафронове.

— От каждого человека ведь что-то получаешь — от одного меньше, от другого больше, но хорошего в любом человеке много, — улыбнулся он.

В комнату заглянул командир, постучал по часам у себя на руке.

— Проверяю, проверяю, — сказал Юрий.

— Проверять-то проверяй — отбой скоро!

— Сейчас кончаем, — пообещал ему Юрий и принялся снова рассказывать. (Когда его спрашивают не о себе, о других, он рассказывает с удовольствием.)

— Вот и у этого человека есть чему поучиться, — кивнул он вслед ушедшему командиру.

Он большой психолог. Что удивляться: человек добрый десяток лет занимался психологическим отбором летчиков. Что мы против него — зеленые… Стоишь перед ним и думаешь: «Ну насквозь тебя видит»… И так подметит самую суть твою, что ты вдруг на самого себя паза открываешь. Люблю я его за то, что хорошее в человеке всегда поддерживает. Мне хочется сравнить его всегда с садовником, у которого огромный сад, а знает он в этом саду каждый росток — плохие обрезает, хорошим ставит подпорку, больше поливает, дает подкорм.

Юрий заулыбался, видно что-то припомнив:

— Как-то он мне сказал: «С твоим спокойствием не то что на один виток — на год в космос лететь можно». С тех пор я стал еще спокойнее. Вот так вот…

Юрий захлопнул книжку. «Жизнь в авиации», С. А. Красовский — прочитала я на обложке.

— Взял у ребят посмотреть, — говорит Юрий. — Листаю и нахожу знакомые фамилии. Наши летчики, все знаменитые… Вот… Николай Петрович Каманин. Сегодня мы с ним встретились у космической ракеты как старые знакомые.

Юрий покачал головой:

— А помню, в детстве я читал книжку о челюскинцах. Тогда, мальчишкой, я узнал, как, рискуя жизнью, советские летчики спасали экспедицию. Каманин… Это имя знал в то время каждый пацан на нашей улице. Один из первых Героев Советского Союза был и наш ребячий герой. Кто знает, может из-за него я пришел в авиацию. А теперь мы встретились с ним. И где?.. Уже в космосе. Здесь он меня многому научил. Юрий опять проверил часы.

— Спокойной ночи! — пожелала я ему, уходя.

— Еще был один интересный человек!.. — кричал он мне вдогонку.

Я засмеялась и подумала: «Один ли?..» Скольких еще Юрий вспомнит, о скольких людях, которые оставили в его жизни след, расскажет. Сколько еще назовет тех, у кого брал хорошее…

ИДИ, ОТКРЫВАЙ ВСЕЛЕННУЮ!

ДАЛЬ, бесконечная даль. И высокое-высокое небо. Дорога бежит и бежит навстречу нашему автобусу, а космодрому нет еще конца и края. Вот тогда и рухнуло мое наивное представление о космодроме как об одной стартовой площадке. Здесь, как и всюду на земле, есть дома, дороги, здесь рождаются дети, по улицам бегают мальчишки. Весна! Мальчишки рады солнцу.

Автобус уходит все дальше. Он идет туда, где стоит готовая к полету космическая ракета. Чуть покачиваясь в мягком кресле, сидит человек, который первым полетит к звездам…

Мое знакомство с космосом началось с того, что я стала искать того, кто сделал возможным этот великий прорыв во Вселенную. Однажды мне показалось — я нашла его…

Вот он сидит, смуглый, очень суровый на вид, с крупными, резкими чертами лица. Вспомнилась скала на Камчатке, недоступная, грозная. Но…

Удивительный это человек — Главный Конструктор космического корабля! Я услышала легкий шепот вокруг, когда он приехал на запуск. И трудно сказать, чего в этом шепоте было больше — трепета или уважения…