Трудная наука побеждать

Вскоре 1-й полк при содействии соседей занял слободу Домний. Это было уже началом создания плацдарма за рекой Реут. Наш командный пункт был развернут близ северной окраины Оргеева. Отсюда, с высотки, открывался хороший обзор местности на несколько километров вперед и в стороны флангов. Однако и противник видел нас и пристрелялся к высотке так метко, что движение к ней вне ходов сообщения стало невозможным. Приехавший к нам командующий артиллерией армии генерал Д. Е. Глебов был ранен осколком снаряда в ногу.

В ночь на 9 апреля форсировали Реут и части 41-й дивизии. Отлично проявили себя при этом комсомольцы 126-го полка. Накануне они решили на собрании: первыми через реку на подручных средствах и в лодках пойдут комсомольцы. Захватив плацдарм на правом берегу, стоять там насмерть. Они с честью сдержали свое слово.

Теперь наш плацдарм за Реутом достиг по фронту восьми, а в глубину четырех километров. Артиллерийское обеспечение его создали надежное. Только на прямую наводку было поставлено 44 орудия. Однако участок 41-й дивизии насквозь простреливался жесточайшим огнем противника с господствующей над ним высоты 185.4.

Задача выбить гитлеровцев с этой высоты выпала на долю стрелкового батальона, которым командовал капитан П. И. Ильюхин. На собрании коммунистов батальона солдаты Садыков и Кибитов дали товарищам слово первыми быть на высоте. Свое слово они сдержали. После захвата высоты их обоих нашли близ ее гребня. Они пали смертью храбрых в ближнем бою.

В отместку за поражение под Оргеевом гитлеровцы в течение нескольких дней нещадно бомбили этот город. Однако большое количество добротных погребов надежно укрывало население от бомбежек. Единственный мост через Реут, который враги не успели разрушить, также находился под постоянным воздействием авиации и дальнобойной артиллерии. И хотя меткость бомбометания и обстрела была ниже всякой критики, пользоваться мостом в дневное время было опасно.

Непосредственно против Оргеева, рядом со слободой Домний, в гранитной скальной стенке реки Реут, наши разведчики обнаружили огромную пещеру. Естественный ее каменный накат не пробила бы никакая сверхтяжелая бомба. Под таким потолком можно спокойно пить чай при любой бомбежке. Только самый вход в пещеру был открыт, но наши изобретательные саперы обезопасили и его, построив надежный каменный вал. С разрешения командира 41-й дивизии здесь обосновались командные пункты всех трех ее полков. Передний край проходил неподалеку.

Все в корпусе знали эту пещеру, в ней был и наш «фронтовой клуб». Здесь устраивали не только собрания и служебные совещания, но даже концерты художественной самодеятельности.

Во время нашего пребывания в Оргееве штаб корпуса и политотдел провели большую работу по награждению воинов, отличившихся при форсировании Днестра. Не забыли мы и тех отважных рыбаков из Великой Косницы, которые не щадили своих сил и самой жизни, переправляя наших бойцов через Днестр. Помощь, оказанная ими дивизиям генерала Смирнова и полковника Афонина, была отмечена в приказе командующего 2-м Украинским фронтом. Указом Президиума Верховного Совета СССР Федор Лаврентьевич Старит был награжден орденом Красной Звезды, а Арсений Васильевич Вознюк, Андрей Маркович Крыминский, Григорий Семенович Федик и Захар Андреевич Чабан — медалями «За боевые заслуги».

Получив это известие, мы немедленно отправили делегацию в Великую Косницу с наказом вручить награды в торжественной обстановке. Через много-много лет после войны я получил письмо оттуда. Ф. Л. Стариш писал, как обрадовало его внимание советского правительства, как получал он орден «тай ще 60 рублев деньгами».

Рассказ о первых боях корпуса за Днестром закончу эпизодом, на мой взгляд, весьма поучительным.

Кодекс воинской чести всегда играл и будет играть огромную роль в поведении человека на войне. Среди правил, по которым жили и боролись, с которыми побеждали врага советские солдаты, были и эти два: плен бесчестье, потеря знамени — бесчестье вдвойне.

В тяжелых боях за Днестром немцы прорвались к штабу 11-го полка 5-й дивизии. Документы и знамя были спасены благодаря мужеству контрразведчика старшего лейтенанта П. Д. Барахты. Будучи блокирован противником в доме, он вместе с ординарцем продолжал отстреливаться. Ординарцу удалось прорваться, и офицер остался один. Когда кончились патроны, он отбивался гранатами, потом кирпичами. Получив несколько пулевых ранений, он потерял сознание.

Немцы не успели даже обшарить его карманы и полевую сумку, так как наши тут же, в контратаке, отбили всех раненых, в том числе и Барахту.

Однако старшего лейтенанта впоследствии не только не наградили, но даже пытались в чем-то обвинить. Непосредственному его начальнику майору В. Г. Остапчуку пришлось приложить максимум усилий, чтобы спасти подчиненного от компрометации.

— Барахту могли завербовать немцы! — заявил некий товарищ.

— Когда? Он потерял сознание еще до того, как попал в плен. А пришел в себя уже на руках наших бойцов…

— А почему не застрелился?

— Он расстрелял все патроны. Мы проверили пистолет.