Трудная наука побеждать

— И все-таки последний патрон надо оставлять для себя…

Таков был разговор вокруг «дела» старшего лейтенанта Барахты. Насчет «завербовать» это, конечно, чепуха, а вот насчет «последнего патрона» вопрос не простой.

Коммунисты в плен не сдаются — эту святую заповедь приняли мы от бойцов гражданской войны и с честью пронесли по полям Великой Отечественной. И когда кто-нибудь в силу сложившихся обстоятельств (как, например, Барахта) нарушал заповедь, его, разобрав тщательно дело, иногда прощали. Но прощение было в значительной мере официальным. Внутренне же, перед самим собой, трудно бывает в таких случаях оперировать только логикой фактов. Да, человек дрался честно и сделал что мог. Но должен был сделать больше. Потому что он коммунист, потому что настоящий коммунист воюет и после своей физической смерти, своим примером.

Я уже говорил о способности воина совершить подвиг наедине с самим собой и повторяюсь сейчас только потому, что на войне эта проблема чрезвычайно актуальна. Научить каждого воина выполнять свой долг, делать свое дело ровно и хорошо независимо от трудностей обстановки, от того, есть ли кто рядом или ты один, — это ли не важнейшая задача и в мирной учебе?

В связи с этим еще немного о боях в окружении. С ними у нас прочно ассоциировался сорок первый и сорок второй годы, то есть времена тяжелых отступлений. Но это не совсем верно, ибо невольно внушает молодому воину мысль, что окружение — спутник отступления, не готовит его к тому, что, наступая в смысле стратегическом, он одновременно может оказаться в тактическом окружении. И порою очень тяжелом!

Возьмите наш корпус. С момента ввода в бой, с августа 1943 года до мая 1945 года, некоторые его полки, наступая, раз десять попадали в окружение и с боем выходили из него. Не говорю уже о батальонах и более мелких подразделениях.

Короче говоря, командир всегда должен быть готов вести бой в окружении, должен считать его нормальным видом боя.

Под Ахтыркой 29-й полк был окружен танками и мотопехотой. Противнику удалось прорваться к командному пункту. Погиб замечательный командир полка майор Кочетков, погибли все командиры батальонов и большинство других офицеров. Однако фашистам не удалось не только уничтожить или пленить эту часть, но даже выбить ее из совхоза «Ударник» — ключевого пункта ахтырского рубежа. Десантники были отлично подготовлены к ведению боя в окружении, а заместитель командира полка майор Д. И. Чепак сумел быстро восстановить управление батальонами.

18-й полк той же 7-й дивизии трое суток дрался в Черкассах, будучи отрезанным от своих. Его командир полковник Дерзиян блестяще проявил себя в этих трудных обстоятельствах.

И дело тут не только в том, что такая-то часть сумела продержаться в окружении или пробиться из него. Дело в том, насколько боеспособной осталась часть или соединение после всех перенесенных передряг. Ведь и в начало войны, когда нам сплошь и рядом приходилось прорываться из стратегических окружений, и в последующем, когда, уже наступая, мы попадали в тактические окружения, бывало, что выходили к своим сотни и даже тысячи отдельных бойцов такого-то соединения, и все же в целом оно оказывалось небоеспособным.

Опыт показывает, что, пока командир сохраняет управление, его полк, будь в нем только сотня солдат, остается полком. И наоборот, потеряешь управление — потеряешь и полнокровную часть…

В заключение — несколько слов о форсировании водных преград, о плацдармах и борьбе за них.

Реут был десятой по счету рекой, которую преодолел корпус с августа 1943 года. До конца войны наш опыт в этом отношении еще более обогатился. Но ни тогда, ни теперь, уже многократно обдумав эти операции, я не находил и не нахожу единого рецепта форсирования. Слишком разнообразными были природные и оперативные условия.

Например, ранней осенью 1943 года на Полтавщине мы имели дело с поспешно отступающим врагом. Подвижные отряды не позволяли ему создать прочную оборону на выгодных рубежах. Поэтому реки Псел, Хорол, Суда были форсированы с ходу и не доставили нам существенных хлопот. Здесь шла борьба за время. Враг оставлял после себя сожженные города и села, мертвые поля и вырубленные леса — ту самую зону пустыни, которая по его замыслу должна была задержать советские войска.

Естественно, наша задача состояла в том, чтобы не дать фашистам обратить в пепелище Левобережную Украину, не дать им времени укрепиться и перезимовать на днепровских рубежах. Преуспели ли мы в этом важном деле? В общем, да. Вместо спокойной зимовки противник вынужден был непрерывно расходовать силы и средства в попытках ликвидировать советские плацдармы на Днепре. Передышки он не получил и вскоре потерпел ряд крупных поражений уже в битве на Правобережной Украине.

Вместе с тем замечу, что из двух с лишним десятков плацдармов, с ходу захваченных советскими армиями на Днепре, только два-три могли претендовать по своей площади на плацдармы с оперативным будущим. Именно с них и развивалось дальнейшее наступление на запад.