Трудная наука побеждать

Переправа началась незадолго до полуночи. Вскоре первые группы разведчики и боевое охранение — уже были на том берегу Дуная. За ними двинулись батальоны. Вот подходит ко мне подполковник И. И. Маркелов, докладывает, что его 232-й полк сосредоточился у моста. На этого молодого, энергичного офицера я, помню, обратил внимание еще в короткую мою бытность командиром 80-й дивизии — перед Курской битвой.

Дивизия переправилась на плацдарм и пошла к исходному рубежу. Вслед за нею начала переправляться и 7-я дивизия Дрычкина.

Не успел наш НП обосноваться на плацдарме, как позвонили из штаба армии:

— С вами будет разговаривать командующий армией.

— Слушаю, — сказал я, взяв трубку.

— Бирюков, добрый день!

Голос знакомый, однако не галанинский. Ба! Да ведь это Захаров…

— Здравствуйте, — говорю, — Георгий Федорович!

— Узнал?

— Узнал. Однако не ожидал…

— Сам не ожидал, что приму от Галанина армию… Про корпус мне тут все доложили. Я решил не связывать вас своим присутствием, тем более, дела идут хорошо. В ближайшее время увидимся и подробно поговорим. А сейчас желаю успеха! Докладывайте, не ждите напоминаний.

Военная служба не раз сводила меня с генерал-полковником Г. Ф. Захаровым.

1939 год. Свердловск, штаб округа. Наше первое знакомство. Пытливый взгляд его несколько прищуренных серых глаз. Он только что окончил академию Генерального штаба. На кителе отличия генштабиста — ворот и обшлага из черного бархата. Во время полевой поездки все мы, ее участники, почувствовали, как много и плодотворно поработал этот новый начальник штаба округа. Позже он приехал в дивизию как председатель инспекторской комиссии. А причина появления комиссии была такая. Проводился всеармейский кросс, мероприятие нужное, конечно. Однако нашлись в округе любители показухи. Они требовали рекордсменов и рекордов. И не просто одиночек, а целых батальонов и полков. А где взять время? Вопрос перед нами встал так: либо за счет боевой учебы ставить масштабные рекорды, либо вызвать неудовольствие непосредственного начальства. Пришлось пойти по второму пути. Это и вызвало приезд комиссии. Но сложившееся было у ее членов предвзятое мнение тотчас рассеялось, когда наши воины успешно выполнили все задачи, поставленные на зимний период обучения. Захаров тут же сказал мне об этом.

Потом — Западный фронт. Первые дни войны. Разговор с генералом Захаровым по «Морзе» с гражданского узла связи. Первая боевая задача. Пытаюсь доложить, что многие эшелоны дивизии еще где-то на подходе, что мы не обеспечены элементарными материально-техническими ресурсами. Ответ: «Вы получили боевую задачу, извольте выполнять».

Тогда такое напоминание показалось мне по меньшей мере обидным. Не знал я всех деталей обстановки, не мог даже на минуту представить себя на месте Захарова, который видел, как трещит фронт, как устремляются в наш тыл танковые армады врага.

И вот, спустя три года, мы с Георгием Федоровичем снова встретились. 29 ноября во второй половине дня я смог доложить ему, что поступили хорошие вести: 80-я дивизия полковника Чижова удачно вступила в бой и быстро продвигалась. Передовые отряды овладели городами Печварад и Перекед. Враг, оставляя в наших руках оружие и пленных, в беспорядке отходит…

За этим рубежом начиналась горно-лесистая местность, и гвардейцы заранее готовились к ее преодолению. Кони, вьюки тоже пошли в ход. Минометам — первое слово.

В это время 7-я дивизия полковника Дрычкина завершила переправу через Дунай, на подходе к нему были также 5-я и 84-я дивизии. Мы еще раз, как и в Курской битве, убедились в том, что Верховное Главнокомандование умело и экономно маневрировало резервами, своевременно выдвинув сюда 4-ю гвардейскую армию.

Так мы продвигались, встречая лишь незначительное сопротивление противника, когда правее нас, в полосе наступления 41-й гвардейской стрелковой дивизии, произошел случай, имевший очень большие последствия. Сметка и решительность воинов передового отряда, вовремя поддержанные командирами всех степеней, привели к крупному успеху.

Взвод лейтенанта В. Я. Боборыкина вышел к Дунаю. Начали внимательно изучать противоположный берег. Там, за островком, что посредине реки, не видно было никакого движения в густом кустарнике, не доносилось оттуда ни единого звука. Чужой берег безмолвствовал. Широк Дунай, полноводен. Декабрь уже на носу, вода — ледяная. Упадешь в такую даже легко раненный, считай конец…

Вызвали добровольцев. Первыми вышли бывалые солдаты — младший сержант М. Капелян, рядовые П. Батавин, В. Пинегин и Т. Малык. Они нашли спрятанную в кустах лодку, установили на ней пулемет, а вместо весел прихватили большие саперные лопаты.

Когда гвардейцы уже подплывали к острову, их обстрелял немецкий пулемет, но они все-таки успели высадиться и вступили в бой. Батавин и Пинегин подползли к пулеметному гнезду и забросали его гранатами. Потом поплыли дальше, к западному берегу. Взобрались на крутой обрыв, увидели траншею, готовые к бою минометы и пулеметы, аккуратно сложенные ящики с минами, цинки с патронами и — ни одного человека!