Трудная ноша. Записки акушерки

Следующие пару часов слились у меня в голове в какое-то психоделическое разноцветье: кричащие рты и брызги крови так и крутились перед глазами. Я работала как черт – так у нас частенько говорят, – но чем сильней старалась, тем меньших добивалась результатов. Докторов нигде не было видно, родильное отделение не принимало новых пациенток из-за нехватки персонала и мест, делая исключение только для самых тяжелых, женщины продолжали стекаться в приемное, а телефоны звонили, каждый раз ударяя по нервам своими трелями. В пятом боксе родился ребенок, и Стелла приняла его, пока я спешно хватала с тележек медикаменты, зажимы, ножницы и полотенца. Роженица в шестом боксе возмутилась шумом. Бойфренд в четвертом пожаловался на то, что какая-то жижа течет по полу в их бокс из соседнего. В первом боксе не унималось кровотечение, во втором КТГ восстановилось после острой децелерации, которая на короткий момент отозвалась громким стуком по всей палате, а в третьем боксе пациентка в полный голос болтала по телефону на языке, которого ни я, ни Стелла не смогли распознать. В запасных боксах продолжались понос и рвота, но на кнопки вызова их обитательницы не жали, так что мы заглядывали к ним от случая к случаю.

А телефоны продолжали звонить. После того как в пятом боксе закончилось изгнание плаценты, и родильнице с ребенком сменили простыни, я подумала, что, возможно, стоит принимать один-другой вызов в промежутках между уходом за пациентками. Морвен, ассистентка, выбивалась из сил, стараясь отвечать на звонки.

– У меня пять случаев, которые ждут, что вы им перезвоните, – сказала она, когда я подошла к посту. – И еще одну без предварительного звонка везет к нам скорая.

Я поглядела на часы; после того как я в последний раз сделала заметку в карте о родах в 22:36, мое представление о времени размылось в сплошной туман. Ночное дежурство превратилось в какую-то бессмысленную, в духе Алисы в Стране Чудес гонку: мы со Стеллой яростно бежали на месте, никуда не продвигаясь, без всяких правил и без наград. К полуночи у меня сводило руки. Я не понимала, сделала уже что-нибудь или нет: в комнате ожидания сидело еще больше пациенток, чем в начале смены, женщины ходили туда-сюда вокруг рядов стульев, а их спутники не моргая прожигали меня глазами, кипя от немой ярости. Я взяла трубку одного из телефонов.

– Приемное, акушерка Хэзард, могу я вам помочь?

С мрачной иронией я подумала, что наше стандартное приветствие как нельзя лучше подходит к ситуации. «Могу я вам помочь? А что если не могу?» Я подавила смешок.

– Это Рона. Звоню узнать статистику.

Рона была старшей сестрой роддома и собирала данные по новым поступлениям во все отделения и о количестве свободных кроватей.

– Рона, у нас восемь пациенток в боксах и… я даже не знаю сколько еще в очереди.

Я заглянула в комнату ожидания. Женщина с ярко-розовыми волосами тыкала в меня пальцем и кричала что-то своему партнеру, мускулистому парню в майке лимонно-желтого цвета, который тряс вендинговый аппарат, безуспешно пытаясь вытряхнуть застрявшую шоколадку. Он зарычал от ярости, и женщина закричала еще громче своим небрежно накрашенным малиновой помадой ртом. Цвета показались мне слишком яркими, лица – искаженными, тошнота подкатила к горлу комком пищи, проглоченной в обед и до сих пор не переваренной желудком.

– Я не знаю, как мы сможем уйти на перерыв при такой загрузке, – сказала я в трубку.

– Есть хоть какой-нибудь шанс, что кто-то придет нас подменить?

– Похоже, что нет, – ответила Рона. – Во всех отделениях нехватка персонала, мне неоткуда вызвать замену. Простите.

– А можно хотя бы отправить пациенток со схватками в родильное? Одна вообще уже родила.

– Там все места заняты, а последняя свободная акушерка только что ушла в операционную, на тяжелое кровотечение. Мне очень жаль.

Тошнота карабкалась вверх едкой волной желудочной кислоты. Сердце колотилось как сумасшедшее, руки словно иглами кололо. Я присела у поста, придерживая трубку возле уха плечом. Морвен, разговаривавшая по второму телефону, жестами указывала то на меня, то на него. Я покачала головой.

– Рона, – начала я. Но что я могла сказать? Мы обе ничего не могли сделать.

– Похоже, надо закрывать госпиталь.

Она тяжело вздохнула. Закрыть госпиталь на прием и отправлять женщин в другое родильное отделение было крайней мерой, к которой прибегали, когда начинался самый что ни на есть ад, и все койки в госпитале были заняты, вне зависимости от того, хватало для их обслуживания акушерок или нет. Такое случалось крайне редко, и руководство госпиталя старалось любыми средствами избежать закрытия, поскольку оно влекло за собой серьезные штрафы и, в большинстве случаев, плохой пиар. Никто не хотел брать на себя ответственность за последующий хаос.

– Ты не хуже меня знаешь, – ответила Рона, – это не я решаю. Госпиталь можно закрыть, только если все койки заняты. А у нас пока не такой случай.