Трудная позиция

Сидевший неподалеку от стенда старший лейтенант Крупенин с довольной ухмылкой пощипывал подбородок. Он знал, как готовился к этому занятию капитан Корзун, как он вместе с техниками устанавливал на стенде гироскопическое устройство. И теперь, видя, с каким азартом следят курсанты за этой крутящейся металлической луковицей, подумал: «Вот так можно показывать технику и на других уроках, и никакой каши не получится. Да и времени для этого много не нужно. Зря подполковник Аганесян беспокоился».

В перерыве Корзун увел Крупенина в свою лабораторию, где теперь уже рабочих мест было значительно больше, чем прежде, и на длинных, во всю стену, полках стояли различные электрические приборы, сделанные самими курсантами. Здесь были и усилители переменного тока, и трехфазные выпрямители, и приборы по исследованию полупроводников. Одни почти смонтированные полностью, другие — наполовину, а третьи только начаты. И на каждом приборе была наклеена бумажка с фамилией курсанта.

— Вот видите, Борис Афанасьевич, — сказал Корзун, показав на изделия. — Теперь почти половина батареи работает, а кое-кто уже проявил себя. Так что ваша идея... — Он улыбнулся и пригласил Крупенина подойти поближе к полкам. — Обратите внимание, Борис Афанасьевич, сказал он, коснувшись деревянной указкой каркаса одного из приборов, который стоял отдельно от других на верхней полке, — творение курсанта Иващенко. Заметьте, чистота работы какая! Теперь вот сюда идите. — Корзун взял старшего лейтенанта под руку и подвел к другому прибору, что стоял в самом конце той же верхней полки. — Полюбуйтесь, как ваш Винокуров старается. Тоже монтаж довольно любопытный. Даже с некоторой выдумкой.

— Вижу, вижу. Молодцы ребята, — одобрил Крупенин. — В боевой обстановке все это, знаете, как пригодится... — Он внимательно осмотрел прибор и снова повернулся к Корзуну. — Послушайте, Владимир Семенович. А что, если устроить выставку вот этих самых изделий? И не здесь, а в вестибюле, чтобы все могли видеть. Неплохо ведь получится?

— Очень даже неплохо, — согласился Корзун. — Только вот беда какая. Оборудовать лабораторию больше нечем. Кончились материалы.

— К начальству идите, требуйте.

— Ходил уже. Что было на складах, отдали. Все равно мало.

— Просите тогда в округе, — посоветовал Крупенин. — Заявку надо срочно оформить.

— Заявку дали, и сам начальник училища по телефону говорил. Пока ничего не обещают. Если что выгорит, то не раньше чем в будущем году.

— Нет, это не годится.

— А знаете что? — помолчав, сказал Крупенин. — С Осадчим поговорить надо.

— С Осадчим? — удивился Корзун. — Но есть ли смысл, Борис Афанасьевич? Сам начальник училища ничего не добился. И потом, у секретаря парткома свои дела, свои заботы.

— Эх, Владимир Семенович, плохо вы знаете Осадчего.

— Ну хорошо, — согласился Корзун. — Я попытаюсь.

— Только не говорите ничего своему соседу по квартире, — серьезно предупредил капитана Крупенин. — А то он снова шуму наделает.

— А мы с ним на той же ноге, как и были, — приподняв очки, сказал Корзун.

— На дипломатической?

— Ну да, вроде как на уровне послов.

Под конец занятий, когда лаборатория и классы опустели и гул курсантских, голосов затих в учебном корпусе, Корзун решил твердо: «Пойду». И, торопливо надев шинель,направился в управление.

— Пришли, значит? — приветливо встретил его Осадчий. — А я все, ждал, когда же. Хотел сам приглашать. Ну что, с лабораторией заминка?

— Так точно, товарищ полковник, остановка, — сказал Корзун, довольный тем, что секретарь парткома уже в курсе дела. — Не дали оборудования. На самом взлете, можно сказать, подсекли.

— Знаю, знаю, — сочувственно кивнул Осадчий. — Поздновато мы, конечно, зашевелились. Перед началом года нужно было. Но все равно добывать материалы надо обязательно.

— Может, в соседних частях что найдется, хотя бы взаимообразно, — подсказал Корзун.

Полковник, однако, не ухватился, за его предложение.

— Я уже искал всюду, — сказал он, досадливо вздохнув. — Ничего нет, к сожалению. Один выход: жать на округ.

— Так ведь с округом сам Забелин переговоры вел.

— Тоже знаю.

Осадчий секунду, другую что-то обдумывал, глядя в одну точку. Потом он положил обе руки на стол и спокойно, но решительно сказал:

— Вот что, уважаемый Владимир Семенович. Придется подготовить письмо.

— Какое письмо? — не понял Корзун.

— Обстоятельное, конечно, со всеми доводами. Заявка заявкой. К ней, знаете, отношение обычное, хозяйственное: мячи, сетки волейбольные или вольтметры — у иных интендантов все едино. А чтобы не было едино, вот и нужно письмо. Острое и доказательное. В конце концов, это касается не только нашего училища.

— Верно, — согласился Корзун.

— Тогда так давайте и сделаем, Владимир Семенович: потолкуйте с Крупениным и вместе напишите. Потом мне покажете.

— Напишем, товарищ полковник, — заверил его Корзун.

— Ну а теперь расскажите о делах соседских, — вдруг повернул разговор Осадчий и ожидающе прищурился. — Значит, живем рядом, а дружбы прежней нет?

— Нет, товарищ полковник, — чистосердечно признался Корзун.