Трудно быть богом. Хищные вещи века

— Будах?- сказал он раздумчиво — Это который же Будах? Растлитель, что ли?

— Не,- сказал другой монах. — Растлитель- тот Рудах. Его и выпустили еще ночью. Сам отец Кин его расковал и наружу вывел. А я…

— Вздор, вздор!- нетерпеливо сказал Румата, похлопывая себя бумагой по бедру. — Будах. Королевский отравитель.

— А-а…- сказал смотритель.- Знаю.Так он уже на колу,наверное… Брат Пакка, сходи в двенадцатую, посмотри.А ты что,выводить его будешь?- обратился он к Румате.

— Естественно, — сказал Румата. — Он мой.

— Тогда бумажечку позволь сюда. Бумажечка в дело пойдет.

Румата отдал бумагу.

Смотритель повертел ее в руках, разглядывая печати, затем сказал с восхищением:

— Ну и пишут же люди! Ты, дон, постой в сторонке, подожди, у нас тут пока дело… Э, а куда этот-то подевался?

Монахи стали озираться, ища провинившегося палача. Румата отошел. Палача вытащили из-за бака,снова разложили на полу и принялись деловито, без излишней жестокости пороть.Минут через пять из-за поворота появился посланный монах, таща за собой на веревке худого, совершенно седого старика в темной одежде.

— Вот он,Будах-то!- радостно закричал монах еще издали.- И ничего он не на колу, живой Будах-то, здоровый! Маленько ослабел, правда, давно, видать, голодный сидит…

Румата шагнул им навстречу, вырвал веревку из рук монаха и снял петлю с шеи старика.

— Вы Будах Ируканский? — спросил он.

— Да, — сказал старик, глядя исподлобья.

— Я Румата, идите за мной и не отставайте.- Румата повернулся к монахам. — Во имя господа, — сказал он.

Смотритель разогнул спину и, опустив палку, ответил, чуть задыхаясь: «Именем его».

Румата поглядел на Будаха и увидел,что старик держится за стену и еле стоит.

— Мне плохо,- сказал он, болезненно улыбаясь.- Извините, благородный дон.

Румата взял его под руку и повел.Когда монахи скрылись из виду, он остановился, достал из ампулы таблетку спорамина и протянул Будаху. Будах вопросительно взглянул на него.

— Проглотите,- сказал Румата. — Вам сразу станет легче.

Будах, все еще опираясь на стену, взял таблетку, осмотрел, понюхал, поднял косматые брови, потом осторожно положил на язык и почмокал.

— Глотайте, глотайте, — с улыбкой сказал Румата.

Будах проглотил.

— М-м-м…- произнес он.- Я полагал, что знаю о лекарствах все.-Он замолчал, прислушиваясь к своим ощущениям.- М-м-м-м!- сказал он. Любопытно! Сушеная селезенка вепря Ы? Хотя нет, вкус не гнилостный.

— Пойдемте, — сказал Румата.

Они пошли по коридору, поднялись по лестнице, миновали еще один коридор и поднялись еще по одной лестнице.И тут Румата остановился как вкопанный. Знакомый густой рев огласил тюремные своды.Где-то в недрах тюрьмы орал во всю мочь, сыпля чудовищными проклятиями, понося бога, святых, преисподнюю, Святой Орден, дона Рэбу и еще многое другое, душевный друг барон Пампа дон Бау-но-Суруга-но-Гатта-но-Арканара.Все-таки попался барон, подумал Румата с раскаянием.Я совсем забыл о нем. А он бы обо мне не забыл… Румата поспешно снял с руки два браслета, надел на худые запястья доктора Будаха и сказал:

— Поднимайтесь наверх, но за ворота не выходите. Ждите где-нибудь в сторонке. Если пристанут, покажите браслеты и держитесь нагло.

Барон Пампа ревел, как атомоход в полярном тумане. Гулкое эхо катилось под сводами.Люди в коридорах застыли, благоговейно прислушиваясь с раскрытыми ртами.Многие омахивались большим пальцем, отгоняя нечистого. Румата скатился по двум лестницам,сбивая с ног встречных монахов, ножнами мечей проложил себе дорогу сквозь толпу выпускников и пинком распахнул дверь камеры, прогибающуюся от рева. В мятущем свете факелов он увидел друга Пампу: могучий барон был распят на стене вниз головой. Лицо его почернело от прилившей крови.За кривоватым столиком сидел,заткнув уши, сутулый чиновник, а лоснящийся от пота палач, чем-то похожий на дантиста, перебирал в железном тазу лязгающие инструменты.

Румата аккуратно закрыл за собой дверь,подошел сзади к палачу и ударил его рукояткой меча по затылку.Палач повернулся,охватил голову и сел в таз.Румата извлек из ножен меч и перерубил стол с бумагами, за которым сидел чиновник. Все было в порядке.Палач сидел в тазу, слабо икая, а чиновник очень проворно убежал на четвереньках в угол и прилег там. Румата подошел к барону, с радостным любопытством глядевшему на него снизу вверх,взялся за цепи, державшие баронские ноги,и в два рывка вырвал их из стены.Затем он осторожно поставил ноги барона на пол. Барон замолчал, застыл в странной позе, затем рванулся и освободил руки.

— Могу ли я поверить,- снова загремел он, вращая налитыми кровью белками, — что это вы, мой благородный друг?! Наконец-то я нашел вас!

— Да, это я,- сказал Румата.- Пойдемте отсюда,мой друг,вам здесь не место.

— Пива!-сказал барон.- Где-то здесь было пиво.- Он пошел по камере, волоча обрывки цепей и не переставая громыхать.- Полночи я бегал по городу! Черт возьми,мне сказали, что вы арестованы,и я перебил массу народу!Я был уверен, что найду вас в этой тюрьме! А, вот оно!