Трудно быть духом

Ирина с каменным лицом жѐстко произнесла:

– Иди в комнату!

Колобков сфокусировал взгляд:

– О, моя жена уже командует!. Есть идти в комнату! Кру-у… ну, что

ты молчишь? Нужно говорить: кру-гом!. Секундочку… я ведь, между

прочим, старший по званию!.

Старший прапорщик Шматко надел фуражку и отдал честь:

– Ну, совет вам да любовь!.

В каптѐрке второй роты меню, конечно, не блистало таким

разнообразием, как у Колобка на свадьбе. Тут всѐ было по-простому:

картошка, сало, колбаса, огурцы, помидоры, тушѐнка. Зато никакого

напряга не наблюдалось. И ни одной кислой морды за столом не

возникло. Хотя похожий тост прозвучал:

– Предлагаю тост за молодых… – высказался Евсеев под общие

вопли.

Фома наклонился к Прохорову:

– Подобрел Евсей… На старости лет…

Тот понимающе поджал губы:

– А ещѐ говорят, алкоголь пробуждает в человеке самые

низменные чувства…

– Отсюда вывод – Евсей не человек! – глубокомысленно

подытожил Фома.

Все, кроме Евсеева, заржали. Он терпеливо дождался паузы в

раскатах хохота:

259

– Мужики! Я серьѐзно! Просто себя вспомнил полтора года назад…

– Я тоже тебя вспомнил… Жуткое было зрелище… – вставил

Прохоров.

Утихший было смех снова перерос в жизнерадостное ржание.

– Э! Хорош прикалываться! – Евсеев прищурился. – Прикиньте,

если бы нам дембель на полтора года отодвинули…

– Свят, свят, свят… – перекрестился Фома.

Прохоров поѐжился:

– Смотри… Если накаркаешь!.

– В самом деле, Евсей, ты как скажешь… – Писарь Звягин нервно

вздрогнул. – Ещѐ полтора года… Застрелиться! Банкуй давай!

Ещѐ один банкет протекал совсем рядом. В казарме. На табуретке

стояла открытая банка с кильками. Рядом лежали хлеб и лук. В роли

тамады выступал рядовой Кабанов:

– Мужики… Не могу поверить… Каких-то полтора года осталось…

Сидящие вокруг «духи» дружно подняли бутылки с лимонадом.

Кузьма Соколов протянул:

– А кажется, только вчера призывались…

– Ну, давайте… За то, чтобы вчера призвались, а завтра

демобилизовались! – предложил Кабанов.

Все чокнулись, сделали пару глотков и закусили килькой.

Не баклажаны, конечно, с сыром. Но жаловаться никто не стал. Для

солдатских желудков и крем-сода с рыбой – праздник.

– А где Медведь? – вдруг спросил Гунько.

– Курит, наверное…

Кабанов покрутил головой:

– Чѐ-то он мутный какой-то… Сейчас я за ним сгоняю!

Кузьма положил ему руку на плечо:

– Да не надо… Не трогай его…

260

В каптѐрке народ накатил по пятой, окончательно поверив своему

счастью. Сержант Прохоров задумчиво покрутил в руках потѐртую

кепку неопределѐнно камуфляжной расцветки:

– У меня брат три года как дембельнулся… Так ему где-то раз в

месяц один и тот же сон снится… Как его по второму разу призывают…

Он им кричит, куда?! Я служил!. По второму разу не положено!.

По фиг… всѐ равно призывают… Просыпается в холодном поту…

– А у меня сестрѐнке пять лет… Мать пишет, что хочет быть как

брат… Сержантом… – хохотнул Фома.

Народ присоединился. Под общий смех в каптѐрку зашѐл повар

Сухачѐв. Он игриво покосился на прилично поддатый коллектив:

– Опаньки… А чѐ это вы тут делаете?!

– В шахматы играем… Тебе мат! – сказал Евсеев и со стуком

поставил перед ним пустой стакан.

Повар с загадочным видом достал флягу, отодвинув стакан в

сторону:

– А у меня рокировка…

Прохоров взглянул на пока ещѐ не тронутые резервные

апельсины:

– Та-ак… Нашего полку прибыло…

– Чего там у тебя? – показал на флягу Фома.

Сухачѐв солидно пояснил:

– Жидкость для снятия стресса!

Фома взял флягу, открутил крышку и понюхал:

– А пахнет, как жидкость после мытья столовой…

– Та-ак… – обиделся повар, отбирая флягу. – Кто-то не пьѐт…

– Шутка… Шутка… Чего не скажешь в шутейном разговоре! – поднял

руки вверх младший сержант.

Евсеев поднял стакан:

– Созрел тост…

261

– Сегодня Евсей пьѐт исключительно за наших молодых, –

прокомментировал Фома.

Сухачѐв хихикнул:

– Значит, ваши молодые пьют за вас…

На секунду в каптѐрке повисла тишина. Потом сержант Прохоров

осторожно спросил:

– Где пьют?.

– Где-где… в расположении… – пожал плечами повар.

Фомин не поверил:

– Трындишь!

– Я сейчас проходил, слышал, как чокаются…

Сержанты встали, одновременно произнося универсальное

военное:

– Не понял!.

На банкет «черпаков» они явились без приглашения. И очень

тихо. Только оказавшись за спинами подчинѐнных, Фома позволил себе

подать голос:

– Ты смотри, точно!.

Тайные любители кильки вскочили. Кузьма Соколов

пробормотал:

– Извините, товарищ сержант… товарищи сержанты…

– Просто сегодня такой день… – присоединился Гунько. –

Мы лимонад…

Прохоров отобрал у него стакан и принюхался:

– Лимонад?. Точно лимонад! За стариков хоть один тост

подняли?. Только честно…

Кабанов виновато потупился:

– Не успели…

262

Сержант скомандовал:

– Сухой, ну-ка плесни им нашего лимонада. Только так, на

донышко… Тост говорить буду! Только без подколок… – Он поднял свой

стакан. – Правильно вы сказали… Сегодня такой день… Скажу