Трудно быть духом

– Товарищ сержант! В расположении роты рядовой Медведев не

обнаружен!.

– Сушилку проверили?. – безнадѐжно вздохнул Фома.

– Везде смотрели!

В коридоре появился Кабанов с мусорным ведром.

– Вот! Стояло возле баков… Пустое!

Фома взял Прохорова под локоть:

– Ты с ним на крыльце курил!. О чѐм базарили?

– Не важно!. – покачал головой сержант.

– Это ты ротному скажешь «не важно»!. – взорвался Фома. – Сука

Медведь!

Прохоров прикрикнул:

266

– Успокойся ты!

И в этот момент раздался голос дневального:

– Дежурный по роте, на выход!.

– Пипец!. – обречѐнно шепнул Фома.

Сержанты уныло зашагали к выходу. В казарму вошѐл старший

прапорщик. Прохоров удручѐнно доложил:

– Товарищ старшина!. Во второй роте произошло ЧП!.

– Та-ак…

– Сбежал рядовой Медведев…

Шматко недоумѐнно поднял брови:

– Медведев?! Не-е… Медведев не сбежал… – он ухмыльнулся и

крикнул себе за спину: – Медведев!.

Понурый Мишка выступил из-за старшины. Сержант Прохоров с

огромным облегчением пообещал ему вполголоса:

– Ну, сука… я тебя урою! Ты…

Шматко помахал пальцем ему перед носом:

– Отставить!. Рядовой Медведев находился в моѐм

распоряжении!. Кому что непонятно?!

Он развернулся и скрылся у себя в каптѐрке. Медведев побрѐл к

своей кровати. Сержант в недоумении развѐл руками и сплюнул:

– Блин!. Хоть бы предупредили, что ли!.

Каждый праздник когда-нибудь заканчивается. Даже если для

кого-то это – совсем не праздник, а свадьба.

Гости разошлись, оставив молодожѐнов одних. Ирина с каменным

лицом встала к раковине и принялась перемывать грязную посуду. Она

механически сгребала объедки в ведро, складывая тарелки в стопку. За

еѐ спиной на табуретке с дымящейся сигаретой сидел Колобков.

Жених был чудо как хорош. То есть – разукрашен пятнами то ли

от вина, то ли от кетчупа и пьян в сосиску. Пепел с сигареты падал на

267

штаны, но Колобков этого не замечал. Он мило болтал перед сном с

любимой женщиной:

– …Мы с тобой – так заживѐм!. Подпол… подпол… пол…

полковник!. И это только начало!. А Медведев твой что?. Тьфу!. Я его

одним пальцем мог раздавить!. – Колобков смачно затушил окурок в

салате. – Вот так!.

Ирина продолжала мыть посуду, стоя к нему спиной. Она как

будто вся сжалась, став меньше ростом. Ей хотелось умереть прямо

здесь, на кухне.

Только чтобы больше никогда не слышать запинающийся голос…

мужа…

Колобков пробормотал:

– Потому что я люблю тебя… потому что за любовь свою надо

бороться… Щас мы ещѐ по капулечке…

Раздался глухой стук. Ирина обернулась.

Нажравшийся подполковник отрубился, уткнувшись лицом в стол.

Он тихо сопел, продолжая одной рукой сжимать недопитую стопку.

Молодая жена посмотрела на душераздирающее зрелище. Потом

опустилась прямо на пол и беззвучно заплакала под шум бегущей из

крана воды…

268

269