Трудно быть духом

По ходу его пламенной речи лицо Анжелы Олеговны начало вытягиваться. Она недоумённо приоткрыла рот. Шматко перешёл к патетической части: — …Но у вас есть мы! А вместе мы победим это зло!!

— Какое зло? — выдавила из себя мама.

— Анжела Олеговна, если это мормоны… вы только скажите!! — героически громыхнул Шматко на всю квартиру…

И тут мама захохотала! Она сползла со стула и забилась в истеричных судорогах:

— О, Боже! Секта… Я сейчас умру!. — Она хохотала самозабвенно, иногда вытирая выступившие слёзы… — …Сначала вы ходите на их собрания, потом начнёте относить им вещи… И, в конце концов, перепишете квартиру! — больше по инерции буркнул озадаченный борец с ужасными мормонами.

Мама с трудом выдавила, продолжая смеяться:

— Секта! Господи!. Неужели я дала повод так думать?!

— А что нам ещё думать? Вы поздно приходите… Вам звонят какие-то люди…

— Да я, между прочим, деньги вам на свадьбу зарабатываю! Вот! — Анжела Олеговна гордо поставила на стол какую-то баночку с яркой этикеткой. — Посмотрите на меня! Минус пять килограмм за десять дней!

Давление, как у восемнадцатилетней! А цвет лица?! Разве не чудо?.

Шматко опасливо приблизился к банке:

— Что это?

— «Здоровин»! Шаг в новое тысячелетие! Вытяжка из мозгов акулы! Сто сорок грамм в капсулах — и ваша молодость снова с вами! — с энтузиазмом воскликнула мама. — На этом можно заработать миллионы!

А вы называете это злом. Да это добро в чистом виде!.

Вовлечение старшего прапорщика в сетевой маркетинг закончилось сокрушительной победой «Здоровина». Старшина взял у Анжелы Олеговны пробную партию. Первый пробный заход к миллионным заработкам Шматко совершил на складе. Поставив баночку перед Данилычем, Олег Николаевич долго говорил речь: — …А зубы! Даже зубы цвет меняют!. Ты когда-нибудь задумывался, почему у акул зубы такие здоровые?. Да что там! Шлаки через поры сами выходят! Сто сорок грамм в капсулах — и ваша молодость снова с вами!. А молодость — это наше богатство.

Улавливаешь?.

Завскладом не согласился:

— Ты ж, Николаич, сам прапорщик!. У нас другое богатство!

— То есть, снова молодым ты быть не хочешь?! — обиделся Шматко.

— Хочу! Только денег у меня нет!

— Ладно!. Меняй! — сказал своё, новое слово в сетевом маркетинге старший прапорщик. — На тушёнку меняй!

— Сколько?

— Ящик!

Данилыч потрясённо переспросил:

— СКОЛЬКО?!

— Слушай, я тебе не кота в мешке предлагаю. Это ж «ЗДОРОВИН»!

Завскладом молча полез куда-то за стол. Он достал оттуда, одну за одной, банки с тушёнкой, выставив на стол пирамидкой.

— Он же не только кожу улучшает, но и в целом обмен веществ! — подбодрил его Шматко. — А жир как сгоняет! Пять килограмм за десять дней — как с куста!

Строительство пирамиды закончилось.

— То есть ты хочешь, чтоб я вот это всё… поменял на вот это? — Данилыч ткнул пальцем в баночку «Здоровина».

— Ну да…

Завскладом смачно плюнул в ладонь, скручивая фигу. Он поднёс её к самому носу старшего прапорщика и подвёл итог содержательной беседе:

— Во тебе, а не тушёнку!.

В каптёрку ввалились сержанты. Фома наткнулся на рядового Гунько, раскладывающего полотенца, и скомандовал:

— Так… Испарился, Гунько!

— Так… я… — попытался возразить тот.

Прохоров рыкнул:

— Потом доделаешь! — Он закрыл дверь на задвижку и сел верхом на стул.

Рядовой Евсеев, до неожиданного визита пребывавший в блаженной дрёме, озадаченно спросил:

— Чё случилось?

Сержант склонился к нему, понижая голос:

— Короче… Только что пацаны в курилке решили… «День золотого „духа“» назначаем на завтра!

Евсеев привстал от неожиданности:

— Чего?! А оно нам надо?!

Фома похлопал его по плечу:

— Надо, Федя, надо…

— Не знаю… Вы как хотите, а лично я — пас! — решительно сказал Евсеев.

Прохоров покачал головой:

— Ты, похоже, забыл, как мы в своё время дембелей гоняли?

— Это было давно и неправда!

— Чё ты упёрся? Или хочешь, чтоб тебя свои зачморили? — надавил Фома.

— Ничего я не хочу! — огрызнулся Евсеев.

Сержант Прохоров тоже встал. Его тяжёлый взгляд упёрся в переносицу мятежника.

— Слушай, старик… — веско отчеканил он. — Не ты это придумал, не тебе и отменять!

— Блин! Детский сад какой-то… Понавыдумывают всякой фигни! — раздражённо выпалил Евсеев, выскакивая из каптёрки…

Утром следующего дня Прохоров вышел перед строем и объявил:

— Значит, так, народ! Сегодня с 6 часов в нашей части начался «День золотого „духа“»… Кто-нибудь знает, что это такое?

— Я знаю! — подал голос рядовой Соколов.

— Делись!

— В этот день «духи» ведут себя, как дембеля, а дембеля — как «духи»…

В строю возникло оживление. Молодняк зашевелился. Младший сержант Фомин уточнил расклад:

— Правильно! Сегодня мы обязаны выполнять ваши приказы…

Только, ребятки, одна просьба… Без фанатизма!

— Помните, что мы вас тоже любим… — намекнул Прохоров.

Рядовой Гунько несмело спросил:

— А что? Можно прямо сейчас и начинать?

Прохоров тяжело вздохнул:

— Ну да… Сегодня вы — «дедушки»… Ваше время пошло!

В строю возникло некоторое замешательство. Фома напоследок напомнил:

— Но помните, что ровно в двенадцать часов вы снова превратитесь в «духов»… И кто-то может получить в тыкву!