Трудно быть духом

Тот задумчиво кивнул:

— Сейчас, мне тут ещё мусор вынести надо…

Дождавшись, пока сержант скроется в казарме, рядовой Медведев с ведром направился к мусорным бакам. Высыпав мусор, он оглянулся.

Поблизости никого не было. Часть выглядела сонной и безлюдной.

Прямо за мусорными баками темнел забор. Мишка спрятал пустое ведро. Продолжая озираться, он подошёл к забору…

Старший прапорщик Шматко подошёл к лифту. Он несколько раз нажал на кнопку. Однако никакого движения не последовало. Лифт работать не желал. Шматко вздохнул и потопал вниз пешком.

Внизу раздался звук хлопнувшей двери и топот шагов. Через несколько секунд на старшину внезапно налетел мчащийся во весь опор… рядовой Медведев! Он чуть не врезался в старшину, затормозив в последний момент. Тот искренне изумился:

— Медведев?! Ты что здесь делаешь?!

Мишка тяжело засопел, дико вращая затуманенными глазами.

Шматко крепко ухватил его за руку:

— Ты что задумал?.

— Я… мне… — он попытался вырвать руку. — Пустите, мне поговорить надо!

— Не дури, Медведев… — старшина загородил ему дорогу.

— Пустите!.

Внезапно старший прапорщик грозно рявкнул:

— Товарищ солдат!!

Окрик заставил Мишку отшатнуться. Он, словно пощёчина, привёл его в чувство, заставив замереть.

— Опоздал ты… Не о чем там говорить… — тихо сказал Шматко.

Мишка посмотрел на него полными отчаяния глазами. Старшина положил ему руку на плечо, стараясь успокоить:

— Ну что ты, ну?. Соберись!.

— Но как же так!. Она же… она же мне обещала!.

Шматко рыкнул:

— Будь мужиком! Терпи!.

Пропажу рядового во второй роте обнаружили не сразу. В пылу банкета кто-то постоянно выходил, кто-то возвращался. И только через пару часов выяснилось, что койка Медведева пуста. И даже не расстелена. Экстренные посещения туалета и бытовки результатов не дали. Младший сержант Фомин тоскливо взвыл:

— Бли-ин! Вроде отслужили уже шесть месяцев!. А мозгов ни на грамм!

— Вот это залёт! — озадаченно закряхтел Прохоров. — Перед самым дембелем!

— Какой дембель, Прохор!. Забудь теперь!.

К ним подбежал рядовой Гунько:

— Товарищ сержант! В расположении роты рядовой Медведев не обнаружен!.

— Сушилку проверили?. — безнадёжно вздохнул Фома.

— Везде смотрели!

В коридоре появился Кабанов с мусорным ведром.

— Вот! Стояло возле баков… Пустое!

Фома взял Прохорова под локоть:

— Ты с ним на крыльце курил!. О чём базарили?

— Не важно!. — покачал головой сержант.

— Это ты ротному скажешь «не важно»!. — взорвался Фома. — Сука Медведь!

Прохоров прикрикнул:

— Успокойся ты!

И в этот момент раздался голос дневального:

— Дежурный по роте, на выход!.

— Пипец!. — обречённо шепнул Фома.

Сержанты уныло зашагали к выходу. В казарму вошёл старший прапорщик. Прохоров удручённо доложил:

— Товарищ старшина!. Во второй роте произошло ЧП!.

— Та-ак…

— Сбежал рядовой Медведев…

Шматко недоумённо поднял брови:

— Медведев?! Не-е… Медведев не сбежал… — он ухмыльнулся и крикнул себе за спину: — Медведев!.

Понурый Мишка выступил из-за старшины. Сержант Прохоров с огромным облегчением пообещал ему вполголоса:

— Ну, сука… я тебя урою! Ты…

Шматко помахал пальцем ему перед носом:

— Отставить!. Рядовой Медведев находился в моём распоряжении!. Кому что непонятно?!

Он развернулся и скрылся у себя в каптёрке. Медведев побрёл к своей кровати. Сержант в недоумении развёл руками и сплюнул:

— Блин!. Хоть бы предупредили, что ли!.

Каждый праздник когда-нибудь заканчивается. Даже если для кого-то это — совсем не праздник, а свадьба.

Гости разошлись, оставив молодожёнов одних. Ирина с каменным лицом встала к раковине и принялась перемывать грязную посуду. Она механически сгребала объедки в ведро, складывая тарелки в стопку. За её спиной на табуретке с дымящейся сигаретой сидел Колобков.

Жених был чудо как хорош. То есть — разукрашен пятнами то ли от вина, то ли от кетчупа и пьян в сосиску. Пепел с сигареты падал на штаны, но Колобков этого не замечал. Он мило болтал перед сном с любимой женщиной: — …Мы с тобой — так заживём!. Подпол… подпол… пол… полковник!. И это только начало!. А Медведев твой что?. Тьфу!. Я его одним пальцем мог раздавить!. — Колобков смачно затушил окурок в салате. — Вот так!.

Ирина продолжала мыть посуду, стоя к нему спиной. Она как будто вся сжалась, став меньше ростом. Ей хотелось умереть прямо здесь, на кухне.

Только чтобы больше никогда не слышать запинающийся голос… мужа…

Колобков пробормотал:

— Потому что я люблю тебя… потому что за любовь свою надо бороться… Щас мы ещё по капулечке…

Раздался глухой стук. Ирина обернулась.

Нажравшийся подполковник отрубился, уткнувшись лицом в стол.

Он тихо сопел, продолжая одной рукой сжимать недопитую стопку.

Молодая жена посмотрела на душераздирающее зрелище. Потом опустилась прямо на пол и беззвучно заплакала под шум бегущей из крана воды…