Трудно быть духом

Страшная догадка пригвоздила рядового Кабанова к стене. Он тихо сполз на пол, закрывая лицо руками:

— Не может быть! Она же… Не может быть!.

Товарищ младший сержант пожал плечами:

— А что тогда тебе, ветром надуло?.

«Дедушки», конечно, привели себя в порядок. Но утренний ритуал был испорчен напрочь. Они вышли из умывальника и направились в каптёрку. Поделиться свежими новостями.

Там их ждал сержант Прохоров. Он сидел у стола, мирно попивая чаёк. Фома не стал держать интригующие паузы, а ляпнул с порога:

— Новость дня! Кабанов от жены три пера подхватил!

— Откуда знаешь? — не поверил сержант.

— Сам видел…

— Видел, как подхватил?

— Видел, как он орал в туалете… Через три дня… Как положено…

Классика жанра!

Прохоров отставил чай в сторону:

— Презент от любимой жены? Интересно девки пляшут…

Рядовой Евсеев присел рядом с ним:

— На фига вообще до армии жениться?! Тут бывает под боком, и то… хрен за бабой уследишь…

— И главное, сюда припёрлась! Типа — любит… — возмущённо пробормотал Фома.

— Ага! На КПП — с букетом!. — поддержал его Евсеев.

Все трое невесело хохотнули над приколом судьбы. Сержант с сожалением поднялся:

— А где он сейчас? Надо бы глянуть… Как бы дурить не начал!

Несчастного молодожёна всполошившиеся «дедушки» нашли в бытовке. Мрачный «дух» восседал верхом на парте. Он держал в руке зажигалку, совершая акт сожжения. То есть жёг фотографию уже не любимой жены.

Не обращая внимания на зрителей, Кабанов полюбовался синеватым пламенем. «Дедушки» постояли рядом, молча наблюдая за процессом.

Фотография догорела. Кабанов уронил оставшийся уголок на пол.

— Ты как, нормально? — нарушил траурную тишину Евсеев.

Кабанов поднял на него глаза с признаками подозрительной сырости:

— Жить буду…

Сержант Прохоров поморщился, как от зубной боли:

— Ты это… в караул сегодня должен был идти… Ротный тебя заменил.

— Не бойтесь, товарищ сержант… Я из-за этой сучки стреляться не собираюсь! — не дрогнувшим голосом успокоил его Кабанов.

— Разумно… — буркнул Фома, взяв со стола исписанный лист бумаги. — А письмо кому?

— Ей, родимой… Надо же просветить человека! А то всех мужиков в городе позаражает…

— У нас в городе знаешь как таких называют? Инфузории в туфельках… — поделился Евсеев.

Прохоров подумал и внёс свою лепту в страшную мужскую месть:

— А ты знаешь что ещё?! Напиши ей на работу! Она работает?

— Учится… в техникуме.

— Во! В техникум напиши! Чтобы там про неё все знали…

— Ага! И про меня… — скептически кивнул молодожён.

Идея умерла. Прохоров понял, что вариант не прокатит, и положил Кабанову руку на плечо.

— Да ладно, Кабан… не переживай!. Прорвёмся. А болезни эти щас быстро лечат… Скинемся, если что…

«Дух» через силу улыбнулся:

— Спасибо, товарищ сержант… Я здесь надымил… Ничего?

Фома махнул рукой:

— Да всё нормально… Проветрим…

Режиссёр упрямо замахивался на блокбастер. Он уверенно разруливал батальную сцену. Гигантская массовка внимала ему с трепетом.

— Начинаем вон от той сосны! Понятно? — зычно пробасил режиссёр.

— Да! — в один голос откликнулась массовка.

— Когда будете проходить возле тех кустов, раздастся взрыв! Вы падаете на землю и ползёте сюда, на камеру… Всё ясно?!

— Да! — опять выдохнули Соколов и Гунько.

— А чё тут непонятного?! — поддержал их старший прапорщик Шматко.

Режиссёр раздражённо повысил голос:

— Я у них спрашиваю! Вам всё ясно?!

Кузьма Иванович солидно кивнул, повторяя вводную:

— Да… Идти от сосны… возле кустов взрыв… ползти на камеру…

— Отлично!. Заряжайтесь! — бодро скомандовал режиссёр.

Гунько открыл рот:

— Чего?.

— Идите к соснам! — пояснили ему.

Старший прапорщик ощутил потребность внести свой вклад в искусство.

— Товарищ режиссёр, вас как зовут? — спросил он.

— Сергей Гарланов, — не оборачиваясь, ответил тот.

— Слушай, Серёга, — по-свойски предложил ему Шматко, — я вот думаю… Может, они ползут во главе с командиром? Ну, с прапорщиком… А то как-то неестественно: два бесхозных бойца… по полю?

Режиссёр зло выдохнул, изо всех сил стараясь не обращать внимания на проклятых дилетантов. Он махнул рукой и крикнул грандиозной массовке:

— На исходную!.

Кинозвёзды второй роты вошли в кадр…

По лесу стелился белый дым. Соколов и Гунько медленно шагали рядом, озираясь по сторонам.

— Быстрее двигаемся!! — заорал режиссёр.

«Духи» ускорились, проходя мимо кустов. И в этот момент раздался слабенький хлопок. Из-за кустов повалил дым. Гунько упал как подкошенный…

Кузьма Соколов остался стоять, непонимающе глядя на дымовую завесу. Режиссёр почему-то завопил, срывая голос:

— Сто-о-оп!!

Он подбежал к массовке. За ним следом притопал старший прапорщик.

— Ну, чего ты стоишь? Был взрыв! — набросился на Кузьму творец блокбастеров.

Тот недоверчиво переспросил:

— Так разве это взрыв?!

— Действительно! Какой же это взрыв? Пшик! — заступился за своих старшина.

Режиссёр гаркнул и на него:

— Вы чего сюда прибежали?!

— Виноват! — на всякий случай извинился Шматко.

— Если б тут был настоящий взрыв, вас бы на фиг разорвало!! — продолжил Гарланов.

Шматко согласился:

— Да, Соколов, это точно!.

Режиссёр покосился на него, но больше замечаний делать не стал. Он снова повернулся к массовке: