Трудное счастье

— Потому что теперь я уверена, что у него есть другая женщина. Я как-то подъехала к клубу и дождалась, когда он вышел из дверей вместе с ней. И я видела, как он поцеловал ее на прощание перед тем, как она села в машину и укатила.

— Ой, Руфь… — упавшим голосом проговорила Клэр. — Я так надеялась, что ты все это только вообразила.

— Нет, представь себе. Это все происходит на самом деле.

— И ты ничего не сказала Дину?

— Нет, и не собираюсь. Пусть он сам говорит, если он мужик. А если нет, пусть живет со мной и мучается. Пусть помучается так, как я.

— Ой, нет, Руфь, не надо так. Ты же не сможешь знать о таком и молчать.

— А вот и смогу! Посмотри на меня — неужели я стану, как все эти разведенки, проходить через тягомотину в суде, делить собственность, чтобы потерять и дом, и мужа, и заставлять детей становиться на чью-либо сторону? Нам осталось меньше десяти лет до пенсии, и Дину, и мне, и в кого я превращусь, если потеряю его? Стану одинокой старушкой — не с кем путешествовать, не с кем есть и спать, вообще всегда — одна, не говоря уже о том, что придется жить на одну пенсию. Я все еще надеюсь, что, может быть, это у него просто увлечение, и скоро оно пройдет, и детям не придется ни о чем сообщать. Я не хочу, чтобы они узнали, Клэр. Я не хочу, чтобы они разлюбили его, что бы он ни сделал. Ты можешь это понять?

— Конечно, могу. Даже я не хотела бы этого знать, лишь бы снова у вас с Дином все стало хорошо, как раньше. Но это не так, и я не считаю, что, не замечая проблемы, можно от нее избавиться.

— Не хочу с тобой спорить, Клэр, но ты работаешь в школе, а там вы все думаете, что единственный способ решения проблемы — это разборки. Знаешь, в жизни не всегда так. У меня было много времени, чтобы взвесить все и решить, как поступать. То есть подозрения у меня возникли еще несколько месяцев назад. Несколько месяцев! И я тогда решила, что если окажется, что он с кем-то путается, то пускай сам и говорит мне об этом, а не наоборот.

— Какие подозрения?

— Ну, знаешь, часто у него бывал отсутствующий вид. Когда живешь с мужем всю жизнь и он вдруг начинает вести себя как-то не так, тут и срабатывает женская интуиция. Даже не то, что он делает, а то, как он это делает. И взгляд какой-то не такой, и выражение лица, и чувствуешь, что он одновременно и с тобой и где-то далеко, и еще… — Руфь запнулась и внимательно посмотрела на Клэр. — Ой, нет, Клэр, неужели ты тоже? И Том? У него тоже другая женщина?

— Господи, Руфь, ну что ты несешь.

— Видела бы ты сейчас себя со стороны. Что происходит?

— Происходит? А что может произойти? Мы на эти выходные съездили в романтическое путешествие в Дулут, ты помнишь?

— Хитрит, чтобы усыпить подозрения.

— Ой, перестань, Руфь, если бы я хоть на одну минуту подумала, что Том от меня что-то скрывает, я бы прямо спросила его, в чем дело.

— Ну и как, спросила?

Растерявшись от прямого взгляда подруги, Клэр смешалась. Она согнулась, уперлась локтями в колени, спрятала лицо в ладонях.

— Нет, нет, все это ерунда, — пробормотала она, убеждая саму себя, — мне это только кажется.

— Я говорила точно так же, когда все началось. Клэр подняла голову, сжала руки.

— Но он был так нежен! Больше, чем всегда! Руфь, я не вру — поездка в Дулут меня просто осчастливила, и до этого он все подходил ко мне как-то неожиданно, и целовал, и сейчас он такой любящий. Мы когда-то договорились — ничего личного в стенах школы, но он как-то даже пришел ко мне в кабинет, чтобы поцеловаться. И это было не просто «чмок-чмок», а самый настоящий страстный поцелуй. Зачем бы он стал это делать?

— Я же говорю тебе — хитрость, уловка. Может, он пытается усыпить твою бдительность. Пару раз и Дин пытался так же одурачить меня. Кажется, я даже знаю, когда он впервые улегся с ней в постель, потому что тогда он подарил мне цветы, а это было в середине лета, и у меня в саду было как раз полно всяких цветов. Мужчины так себя ведут, когда они в чем-то виноваты.

Клэр спрыгнула с дивана, подошла к окну, долго смотрела на скрывшийся за пеленой дождя двор.

— Но Руфь, это звучит так цинично.

— И ты говоришь это женщине, которая только что застала своего мужа целующим другую! Я имею право быть циничной! Что еще натворил Том?

— Ничего. Абсолютно ничего.

— Но ты ведь пришла ко мне сегодня, чтобы поговорить о нем, верно? Потому что что-то изменилось, ведь так?

— Просто у меня какое-то предчувствие, как будто что-то происходит.

— Но ты не спросила его ни о чем? Напрямую? Клэр молчала, и Руфь видела только ее спину, и еще — катящиеся по стеклу капли дождя, и свет фонаря с улицы, позолотивший дорожку к черному ходу.

— Напрямую, так, как советуешь мне спросить Дина?

Руфь не ожидала ответа и не получила его. Клэр, ссутулив плечи, молчала в своем углу комнаты, и слышна была только печальная музыка Шопена.

Вскоре после этого Клэр собралась домой. В дверях она обняла подругу, дольше и крепче, чем обычно, а та прошептала:

— Не спрашивай его. Послушайся меня. Не спрашивай ни о чем, потому что, когда ты узнаешь, ничего уже нельзя будет вернуть.

Зажмурившись, Клэр ответила: