Трудное счастье

« 1б августа. Петрок поговорил с моим отцом. Папа, конечно, очень рад, хотя и притворился, что удивлен. Как будто все они не мечтали об этом. Мне не терпится переехать в Пендоррик-холл. Тогда я наконец избавлюсь от Деборы. Подумать только. Мне хочется избавиться от сестры, которая до сих пор всегда была неотъемлемой частью моего существа. В какой-то степени она и теперь — часть меня, поэтому и испытывает к Петроку те же чувства, что и я. Мы никогда не разлучались прежде: вместе росли, вместе попадали в различные истории, вместе выпутывались из них. Сейчас все изменилось. Мне не терпится уехать подальше от Деборы. Я не выношу, когда она внимательно рассматривает меня после моих свиданий с Петроком, как будто старается прочитать мои мысли, как прежде, и не может. Мне кажется, она даже ненавидит меня за это. Может, и я уже начинаю ненавидеть ее? 7 сентября. Вчера мы приехали в Пендоррик-холл ; в гости. Подготовка к свадьбе идет полным ходом. Я очень волнуюсь. Сегодня во время прогулки с Петроком я увидела Луизу Селлик. Она действительно красива, хотя и выглядит грустной. Знает, что навсегда потеряла Петрока. Я спросила моего будущего мужа о ней. Вероятно, не следовало бы, но я ничего не могла с собой поделать. Петрок сказал, что с этим все кончено. Кончено ли? Если нет, то я просто убью ее, так как не смогу делить его ни с кем. Иногда мне искренне жаль, что я не влюбилась в кого-нибудь другого. Из Джорджа Фэншоу вышел бы прекрасный муж, и он влюблен в меня, как, впрочем, и Том Келэуэй. Но судьба свела меня с Петроком. Если бы только Том или Джордж полюбили Дебору! Кстати, почему они не влюбились в нее, ведь внешне нас невозможно отличить друг от друга? То же самое было и в детстве. Она часто говорила:

«Я никому не нужна, люди принимают меня только из-за тебя». Дебора так веровала в правоту своих слов, что они действительно стали правдой. Теперь, когда сестра даже не подозревает, что я снова веду дневник, я могу открыто изливать в нем свои чувства. Какое же это облегчение!

3 сентября. Что за чудесный, старинный дом этот Пендоррик-холл. Я люблю его. И Петрока тоже. Просто колдовство какое-то. Петрок очень весел, но иногда мне становится не по себе. Он словно отсутствует, как будто думает о чем-то другом «.

Еще несколько чистых страниц, и новая запись.» 3 июля. Сегодня я нашла свой старый дневник, как давно я ничего не писала в нем. Последний раз я открывала его перед свадьбой. Я даже забыла помечать год записей, а ставила только число и месяц. Как это на меня похоже. Хотя, какая разница. Сама не знаю, почему мне снова хочется вести дневник, вероятно, чтобы немного успокоиться. С момента рождения близнецов я не думала об этом, мои сомнения вернулись только сейчас. Проснувшись ночью, я обнаружила, что мужа рядом нет, и сразу вспомнила о той женщине, Луизе Селлик. Как я ее ненавижу! Ходят слухи, что он по-прежнему видится с ней, как, впрочем, и с другими. Я получила то, что хотела если мне нужен был верный муж, не стоило выходить замуж за такого неотразимого мужчину. Замечаю, что люди на вечеринках шепчутся за моей спиной, а когда подхожу, сразу переводят разговор на другую тему. Они обсуждают нас с Петроком и еще какую-то женщину, вероятно, Луизу Селлик. Слуги смотрят на меня с сочувствием, та же миссис Пенхаллиган и даже Джесси. Что они говорят о нас? Иногда мне кажется, что если так будет продолжаться и дальше, я просто сойду с ума. Когда я пытаюсь заговорить об этом с Петроком, он делает вид, что не воспринимает мои слова всерьез. «Конечно же, я люблю тебя», — обычно заявляет он, а я огрызаюсь в ответ: «И скольких еще в придачу?» «Я вообще любвеобилен», — вот его ответ. Он никогда не хочет быть серьезным. Жизнь для не-то — сплошное развлечение.

Помню, в добрые старые времена, когда я еще жила в отцовском доме, мне очень нравилось ходить на вечеринки. Окружающие восхищались мной. Я наслаждалась своим успехом, как, впрочем, и Дебора. Однажды она даже сказала: «Я очень люблю, когда тебе делают комплименты, словно они предназначены и мне». А я ответила: «Это и на самом деле так, Деб. Разве ты не помнишь, что мы всегда считали себя одним целым?» Да, тогда это еще нравилось ей «.

Я так увлеклась чтением, что не сразу заметила, что со мной творится что-то неладное. Я несколько раз зевнула, мои веки стали тяжелыми. Будь мне неинтересно, я бы восприняла это как должное, ведь час был уже поздний. Но содержание записей по идее вообще должно было лишить меня сна. Несмотря на смертельное желание уснуть, я решила продолжать читать.