Трудное счастье мое (СИ)

— Уходи… Ольге… позвони… Не пускай никого..

Я вылетела из кабинета, громко захлопнула дверь и оказалась под прицелом двух пар глаз.

— Все в порядке? — Аккуратная бровка одной из красоток вопросительно поползла вверх, а я торопливо кивнула, на ходу набирая Ольге, и подперла спиной дверь кабинета.

— Что случилось? — Вторая секретарша тоже устроила представление "Игра бровями", но меня он не впечатлил. Я сейчас такой концерт видела, что вам и не снилось.

— Да, все в порядке, но Артём Викторович просил его не беспокоить.

Девицы мне не поверили, дружно встали и с непонятными, но явно недружественными намерениями пошли на меня.

Ольга Анатольевна взяла трубку очень вовремя, и по фразе "с Артёмом Викторовичем правда все хорошо, просто зубы разболелись" поняла, что нам требуется помощь.

Мужчины в офисных костюмах и в форме защитного цвета заполонили приемную, бесцеремонно выставили ругающихся секретарш в коридор, с гораздо большим почтением проводили меня на свой этаж и передали в руки Ольге Анатольевне.

****

Артем

— Альфа, успокойтесь, пожалуйста. Возьмите себя в руки. — Голос вызванного по тревоге начальника охраны чуть дрогнул, и волк, словно только и ждал на кого бы ему сорвать злость, взревел и выкрутил суставы, перехватывая контроль своей взбесившейся сущностью и пытаясь обернуться прямо в кабинете.

Зверь задыхался от флюидов возбуждения своей пары и, движимый инстинктом, пытался добраться до нее.

Присутствие в кабинете десятка сильнейших оборотней стаи бесило его. Они тоже чувствовали ее запах, знали про овуляцию, и это волк расценивал, как прямую угрозу. Он ревновал свою пару, безумно хотел и наказывал человеческую половину за постоянное оттягивание объединения с ней. Зверю было все равно на незначительные условности в виде наличия у пары мужа и детей. Штамп в паспорте ничего для него не значил, он хотел забрать свое, то, что заботливо приготовила для него природа.

Артем сдерживал зверя долго, гораздо дольше, чем мог осилить любой другой оборотень, но у всего есть предел. Его предел наступил сегодня, когда он понял — Лена готова, она хочет его не меньше, чем он ее. И все равно отказала.

По-человечески Артем, как сильная личность с исключительными моральными качествами, понимал ее. Он и сам не был сторонником нечестных методов, иначе давно бы подставил соперника, а потом с удовольствием бы утешал Лену. И именно из-за своей высокой морали он сейчас огребал от волка, с трудом отражая попытки захватить тело, обернуться против воли человеческого разума и вырваться из окружения замов и охраны.

Слава Луне, рабочий день почти закончился и сотрудники засобирались по домам. Начальник охраны уверял, что все спокойно и никто из людей не в курсе происходящего, только Лиза с Машей, их с братом секретарши, пытались поднять шум, но на них Артёму было плевать. Все равно он сегодня принял решение уволить Машу, чтобы не нервировать Лену. Значит и Лизе туда дорога. На их место давно пора взять кого-то из своих, чтобы избежать слухов в случае таких, как сегодня, неприятностей.

Через тридцать минут коридоры управления опустели, и Артем в сопровождении своих людей вышел на парковку, где его ждал автомобиль с водителем. Сам он за руль сесть был не в состоянии и еле дотерпел с оборотом до родного леса.

Из машины, едва она остановилась, выпрыгнул уже волком, и сразу понёсся широкими стелющимися прыжками по высохшим степным колючкам, и дальше — под низкие берёзовые кроны по мягкой лесной земле.

Когти вспарывали рыхлый дерн; полуистлевшие листья и серая земля летели в разные стороны, а зверь все бежал без устали и только прибавлял скорости. Волк сбрасывал пар.

В голове зверя все перемешалось и только активная физическая нагрузка помогла прочистить мозги, хотя о полной ясности речи даже не шло.

Артем все ещё чувствовал запах Лены, ощущал его каждым гребанным рецептором сверхчувствительного волчьего обоняния, перекатывал на языке и бесконечно смаковал, раз за разом вспоминая, как целовал податливые губы, как дотрагивался до влажной от нервной испарины кожи и ощущал подушечками пальцев зарождающуюся волну дрожи.

Его пара пела в руках, как дорогая, хорошо настроенная гитара; чутко отзывалась внутренним звоном на каждое касание, благодарно принимала силу альфы и покладисто уступала ей, доводя Артема до исступления. Эта покорность и нежная мягкость была очень ценна для альфы, победителя по своей природной сути. Он бы получил свое в любом случае, сломил бы самую сильную волю, но воевать не пришлось. Только не с ней.

Лена впитывала его силу, взамен делилась своей мягкостью, заставляя зверя быть чутче и наседать легче. Но, видит Луна! — как же хотелось сделать ее полностью своей. По настоящему, по взрослому.

Ее ладони на его плечах дрожали и жгли кожу даже через плотный пиджак и рубашку, ноги тоже дрожали, когда он раздвигал их и вклинивался между бедер, чтобы быть ближе, чтобы она, — черт возьми! — почувствовала КАК он хочет ее. И, самое паршивое, — она не только чувствовала, но и хотела его так же остро и горячо, и все равно отказала!