Трудное счастье

– Кристин, вы просто волшебница. Моя жена вас постоянно хвалит, я теперь прекрасно понимаю почему. Алехандра, вы великолепны! В высшем свете кавалеры будут роиться вокруг вас, точно пчелы!

– Роиться?.. – растерянно переспросила Алехандра.

Люсьен шагнул вперед и объяснил:

– Дэниел хотел сказать, что все будут от тебя в восторге. Красота высоко ценится в английском высшем свете. Пожалуй, женщине не требуется ничего другого, чтобы все светские щеголи восхищались ею.

В голосе Люсьена прозвучали раздражение и усталость. Они с Алехандрой почти не спали с тех пор, как покинули Испанию, а Люсьен и вовсе не смыкал глаз, охраняя ее покой. Каждую ночь, когда Алехандра просыпалась в своем гамаке, она видела, что Люсьен внимательно следит за горизонтом, вместо того чтобы отдыхать. Не удалось Алехандре вздремнуть и в наемном экипаже, в котором они ехали на север из Борнмута. По пути они остановились в придорожной таверне, и Люсьен нашел врача, чтобы тот осмотрел раненую ногу Алехандры. Увы, медик действовал не слишком деликатно. После болезненной процедуры Люсьен дал ей бренди, чтобы заглушить неприятные ощущения, и воздействие алкоголя заставило Алехандру проспать на плече Люсьена почти всю оставшуюся дорогу до Лондона.

Но теперь она в Англии, нога больше не болит, а прическа и наряд на ней просто сногсшибательные. Алехандра хотела, чтобы Люсьен сразу заметил разницу и снова увидел в ней единственную дочь богатого и высокородного испанского аристократа, женщину с немалым приданым и большими шансами на выгодную партию. Как же давно это было! При одной мысли настроение у Алехандры испортилось. Возможно, эта новая особа – такая же фальшивая, как и предыдущая, с кружевными перчатками и десятком серебряных браслетов, прикрывающих шрамы на правом запястье. Обратила Алехандра внимание и на то, что Кристин и Аметиста, вне всякого сомнения, заметили старую рану на ее левом бедре. Обе были шокированы, однако тут же взяли себя в руки – светская выучка брала свое. Но эта покрытая шрамами женщина – это тоже Алехандра, испытавшая на себе все опасности и тяготы войны и познавшая, что такое позор.

– На будущей неделе заедем вас навестить, – пообещал Дэниел Уайлд, прерывая размышления Алехандры. – Как раз собирался в Орпингтон – один малый продает очень хорошую чистопородную чалую кобылу. Хотелось бы на нее взглянуть. Аделаида тоже поедет.

– Она по-прежнему руководит больницей в Шерборне? – с искренним интересом спросил Люсьен.

– Да. А Гейб успешно внедряет новые методы ведения сельского хозяйства. Рэйвенсхилл-Мэнор они уже почти восстановили. Надеюсь, удастся уговорить его к нам присоединиться. И Фрэнсиса обязательно надо позвать.

Друзья, подумала Алехандра. Дэниел и Аметиста. Кристин. Гэбриел и Аделаида, Фрэнсис. Алехандра не помнила, когда в последний раз общалась с закадычным другом своего возраста. Пожалуй, это еще один из ее многочисленных изъянов. Казалось, в Англии больше всего ценились те качества, которыми она не обладала.

Заметив, как Люсьен бросает на нее обеспокоенные взгляды, она улыбнулась. Улыбка получилась фальшивой. В Лондоне Алехандра ощущала себя такой же чужой, как и в Мадриде. Будущее было туманно, а прошлое давило на плечи тяжелым камнем.

Алехандра была рада, когда остальные попрощались и разошлись. Слишком утомительно было долго разговаривать на языке, который она знала не слишком хорошо.

– Они все хорошие люди, Алехандра. Настоящие и искренние, – произнес Люсьен и вопросительно взглянул на нее.

Алехандра подняла левую руку, которую плотно облегал шелковый рукав.

– Да, но как прикажешь прятать нож в таком платье?

Затем она приподняла подол и выставила вперед ногу.

– А если придется спасаться бегством, далеко ли убежишь в таких туфлях?

– Полагаю, в Лондоне у тебя вряд ли возникнет необходимость обороняться при помощи ножа. В нашем обществе непосвященным грозят совсем другие опасности. Помни: излюбленное оружие наших леди и джентльменов – слова, и с их помощью они способны наносить очень глубокие раны. Даже глубже, чем клинком.

– В том-то и проблема. Едва понимаю простые фразы, а всякие сложные намеки и вовсе не распознаю. Поэтому даже не замечу, что кто-то пытается меня уколоть.

Люсьен рассмеялся:

– Поверь, твоя красота будет тебе надежной защитой. Просто помалкивай, и пусть она говорит сама за себя.

– Думаешь, я красивая?

Люсьен кивнул. Алехандру охватила робкая надежда. Сдерживая слезы, Алехандра смотрела, как взгляд светло-голубых глаз ласкает ее. Косой солнечный луч, заглянувший в окно, заставил волосы Люсьена заискриться золотом и серебром.

– Если этот ваш высший свет узнает, кем я была… Договаривать Алехандра не стала.

– Если человек не обращает внимания на досужую болтовню, перемывать ему кости неинтересно. Сомневаюсь, что девушка, которая практически в одиночку поставила меня на ноги на гасиенде отца, спасует перед пустоголовыми болтунами.

– Полагаю, вы обо мне слишком высокого мнения, капитан.

– Думаешь?

– Когда-то я была смелее, но пережитые потери отняли мою храбрость.

– В жизни все опасно, Алехандра. И особенно – любить.