Трудное время для попугаев

Он подходит ко мне, дышит в лицо. Его дыхание не теплое и не холодное, оно просто как движение воздуха, небольшой сквозняк. Я не боюсь, хотя это страшно. Страх стоит рядом, ждет моего отчаяния, вжатости в постель, дрожи, слез и перепуганного крика. Я почти готова ко всему этому. Но кто-то внутри рассудительно и отважно, почти презрительно отпихивает от меня страх. Я даже нахожу в себе силы повернуть голову и посмотреть в пустоту. «Знаю, ты призрак! – говорю ему. – И знаю, откуда появился. Ты из детства, тебя много раз обещал привезти мне Вавич, мой любимый Вавич, человек, которого боятся тигры, а может, уважают за бесстрашие; человек, в одиночку идущий через пустыню, знающий, как попасть в „никуда“, без компаса, всего лишь по форме волн, узнающий, как какой-нибудь античный мореход, части света, надолго исчезающий в узких лазах подземных пещер и выбирающийся оттуда с поразительно точным знанием будущего: пещера, ее глуби́ны – это подсознание, подсознание – это космос…»

Человек, бывавший везде, горевший, тонувший, падавший в пропасть и оставшийся жить; мировой бродяга номер один, спасатель, собиратель чудес, фанатик эксперимента над собственным телом и душой, где ты? Ты забыл меня, девочку на качелях с перетертой веревкой? Никто не знает, как долго и усердно, страшась, что заметят, перепиливала я ее маленьким ребристым ножом для сыра, чтоб она порвалась именно в тот момент, когда буду в самой высокой точке полета, а ты в самой близкой от места моего свободного приземления. Но ты вокруг себя распространял такую надежность, что даже истерзанная веревка не рвалась и не давала мне никаких шансов быть пойманной тобой и спасенной одновременно.

Ты единственный, кто не мог обещать и не делать. Мне оставалось ждать – редких приездов, фильмов, фотографий на разворотах журналов. Мне оставалось ждать обещанного щенка, особого, тобой выращенного и привезенного. Мы бы вместе назвали его. И даже потом, когда ты бы уехал, я не стала бы так уж скучать: мне было б некогда. Я его заранее любила, грела мысленно под одеялом, кормила, гуляла с ним по своим любимым местам. Я так его хотела, что он почти появился, стал жить со мной и расти, всё как по-настоящему… Я, конечно, вру, но ведь еще вчера это было правдой, когда в ожидании был смысл. Теперь все изменилось: никто мне его уже не подарит, тем более после всего, что у нас случилось. Просто я чуть-чуть отщипнула от обещанного. Но он же не пирог и не шоколадка, чтоб от него отщипывать. Поэтому он явился весь, только невидимый. Вот что такое призраки! Это часть настоящего, живого, которое не может быть с тобой целиком. Возможно, они даже ненавидят нас за то, что мы сначала их вызываем, а потом сами же пугаемся.

Каникулы кончаются, придется выползать из бункера и возвращаться к прежней жизни. Я могу продержаться еще какое-то время, пока это будет возможно. Могу наплевать на все предстоящие сплетни, я не Тыхтар с ее японскими комплексами. Но знаю: то, что раньше шло само по себе, теперь будет выглядеть чуть ли не как подарок судьбы. Интересно, из уважения к кому станет терпеть меня математичка Альбина, не прощая того, что некоторые вещи я секу поосновательнее, чем она сама. А Деева? Представляю, какие ехидные рожи начнет она кривить, наблюдая, как я вываливаюсь из переполненного трамвая! Раньше, когда отец уезжал в командировку и некому было подвезти, это воспринималось почти как приключение. Да что говорить, хватит и других мерзостей типа червяк в разрезе. Но это позже, еще два дня впереди, да и потом, ведь все начнется не сразу, может, даже не скоро…

Я хочу заставить себя подняться и зажечь торшер. Мне надоела ночь, темнота раздражает: слишком она долгая. Жаль, что не лето. «При чем здесь лето?» – возмущаюсь собственной глупости, но под суету этих бредней, минуя скованность, успеваю вскочить и нажать кнопку. Свет вспыхивает как-то сразу и в комнате, и во мне – под ребрами ощущение тепла и света, напряжение спадает. Я разглядываю свою пижаму, считаю попугаев на штанах, с левой стороны на две штуки больше, чем с правой, но справа больше зеленых, а слева – желтеньких. Не хочется ни о чем думать, но и спать не могу. Если б можно было удрать сейчас на корт! Теннис вообще великая вещь: отрешаешься от всего, никакая глупость не лезет в голову, а если и полезет, очень даже просто вобьешь ее в мячик, отошлешь ракеткой от себя подальше… А еще хорошо бы сейчас мчаться на чумовой скорости, просто так, без цели, пока кто-нибудь не кинется наперерез с воплем: стой, конец материка!..