Трудное время для попугаев

В квартире она решила серьезной уборки не затевать, подхалимаж должен быть легким, неназойливым. Самое главное – вымыть полы, и надо это сделать побыстрее, до Лешиного возвращения. Она налила в тазик воды, насыпала порошок, но решила раздеться, чтоб не испачкать юбку. Оставив тазик в ванной, Устя вошла в комнату, хотела повесить юбку на стул и тут услышала, что снаружи открывают квартирную дверь, осторожно щелкая ключом в замке… Предчувствие сбывалось! Жаль только, что не успели сделать задуманное, часок бы! Она стала, путаясь в петлях, застегивать обратно юбку и чуть не заорала от ужаса: в комнате появился Ярик!

Устя попятилась, втиснулась, даже, скорее, как-то запала в невероятный промежуток между стеной и шкафом… Тут же сквозь пульсирующий в голове шум услышала тяжелые шаги… Вошедший в комнату постоял, сел в кресло. Опять встал, прошелся, вздохнул и сел в кресло. Устя заметила локоть, обтянутый синим то ли джемпером, то ли тренировочным костюмом. Потом он чиркал спичками, никак не мог их зажечь, но все же закурил в конце концов; запах дыма поплыл по комнате, добрался до шкафа. Было слышно чужое дыхание, звук стряхиваемого пепла…

– Вот, Маргоша, это опять я, твой Бебешка… – услышала Устя хрипловатый низкий голос, чуть ли не теряя сознание от испуга. – Не могу я так больше, веришь ли – не могу! Ты знаешь, сколько я ждал. Теперь-то все ясно. Ты никогда меня не любила! Ни-ко-гда! А ведь что я тебе сделал, Маргош? Один раз ошибся, и то – смех один! И деньги те я не прятал, ну положил и забыл, ты же потом их нашла. И что тебя на этом заклинило? Ты же хорошая, Маргош, почему ты так со мной?.. Вот – я принес все твои подарки… Массажный прибор, шапку – правда, она теперь с дыркой, прожег нечаянно, – тапки я не принес: они уже старые… И твоего Ярика назад тоже, а то еще вернешься – испугаешься. Я, честно, думал – возьму, может, ты сама прибежишь за ним? А потом решил: зачем? Насильно, если не хочется… Зачем хитростью-то?.. Ты даже кошек мне не доверяешь, не то что жизнь. Ты, Маргоша, своего Бебешку променяла на кошек, а ведь я – человек, может, даже не самый завалящий! Вот твои ключи, больше не приду…

Хлопнула дверь. Устя немного прислушалась и попыталась выбраться из-за шкафа. Но, видимо от напряжения, ей стало плохо: перед глазами пошли круги. Однако она сообразила, что нужно держаться, иначе можно упасть и удариться головой о батарею. Вдавив в ладонь ноготь, она продержалась на этой боли, вылезла и села на пол.

Потом вернулся Леша. Кошки, прежде чем раздался звонок в дверь, побежали его встречать. Устя подошла, открыла и опустилась на галошницу, обняв руками колени.

– Приходил какой-то Бебешка, принес Ярика… Открыл дверь своими ключами. Я чуть не свихнулась!..

Леша остановился посреди прихожей, заглянул Усте в лицо: уж не бредит ли она? Потом завспоминал что-то:

– Слушай, он такой… с худым лицом, невысокий?

– Не знаю, Леш, не видела.

– Так это ж наверняка Баранов! Олег Владимирович, ее бывший муж! Они приходили к нам когда-то, потом вроде развелись… Точно, это он! А Ярик-то зачем ему был нужен? Ну и дела!.. Усть, что с тобой? Ты вся белая! Ну не расстраивайся, Утенок, все же нормально! Успокойся, успокойся, успокойся…

7

– Завтра же съездишь к дяде Юре, отвезешь деньги, – сказал Усте отец. И тут же, повернувшись к маме, добавил: – А то он, не ровён час, без этой сотни по миру пойдет!

Мама не любила, когда отец так ехидно отзывался о ее брате. Она пожала плечами:

– Не знаю, что ты спешишь? Он и не напоминал про этот долг. Просто был по делам в городе, заодно заскочил к нам – поговорить, увидеться…

– Ты это брось! Поговорить-увидеться! Такие, как он, долго ждать не любят… А потом, ты не думай, я ему тот предыдущий разговор не забыл: не потянешь… да не с твоим характером… Что он знает про мой характер? Советчик отыскался!.. Так что я его совет усвоил надолго! Он, может, и забыл, а у меня он теперь в голове крепко! Чего он суется не в свои дела! Что он, что этот Витек… Это наши проблемы, семейные, а лезут все кому не лень, учат, понимаешь… Может, ты сама ему жаловалась или Верке его – тогда другое дело…

– Ничего я никому не говорила! – Мама, нервно выдернув полотенце из Устиных рук, стала рывками перетирать посуду, хотя та была почти сухая. – Раньше ездили в гости друг к другу, все по-человечески, а теперь как чужие!

– Да никогда мы не были родными!

– Как это – не были, что ж он мне – не брат?

– Вспомнила детство! Брат… Ты со своей романтикой так за всю жизнь и не научилась видеть вещи в истинном свете. Если уж он так тебя любит, свою сестру, что же не предложил старый свой дом? На сторону продал, хотя знал: мы уже тогда вели разговоры насчет этих дел. Мог ведь тебе предложить, ну, я не говорю – бесплатно: постепенно, частями, все равно бы отдали… А у него и не шевельнулось в башке насчет тебя! Вот так, а ты – брат…

– Ему тогда деньги срочно были нужны, они же новый дом ставили, проводили воду, газ. Тоже не миллионеры…

– Ладно, всё! Долг отдам, пусть успокоится, а к нему я больше не поеду.