Трудное время (ЛП)

— Не все такие преданные как ты, — сказала я ему. — На самом деле, такие люди едва ли встречаются.

Казалось, что ему было немного неудобно. Словно ему совершенно не нравилась эта черта его характера. Будто он уже не раз обжигался из-за нее. Или, возможно, все это смятение между нами заставило его пересмотреть свои взгляды. Усомнится в инстинктах, из-за которых он лишился свободы, и которые чуть не стали причиной нашего разрыва на прошлой неделе.

Какое-то время мы ехали в тишине, и возможно, минут через сорок Эрик нарушил ее, сказав:

— Следующий съезд наш, дальше начнутся поля.

Он оказался прав. Проселочная дорога, по которой мы добирались до его дома, была бесконечной, ухабистый асфальт покрытый коркой льда протяжностью в десять миль на старой колымаге Эрика казался в пять раз длинней.

— Тебе придется приобрести новый грузовик, — сказала я, подпрыгивая из стороны в сторону.

— И не говори.

— Нужно было поехать на моей машине.

— Неа. Осталось — немного. Нет, надобности портить то, что — исправно работает. Черт, это была глубокая кочка. — Он поднес пальцы ко рту, словно прикусил язык.

Спустя примерно лет шесть мы добрались до места назначения, многообещающая вывеска приветствовала нас во владениях Лейксайд основанных в 1972 году. Весь участок был огорожен деревянным забором, от чего он был похож на палаточный лагерь. Мы проехали главную улицу Кернсвилля, которая могла похвастаться несколькими приличными зданиями, некоторые из них были даже двухэтажными и украшены рождественскими огнями. Жители Лейксайда тоже украсили свои жилища…, но в большей степени это были пластиковые фигурки Санты для лужайки.

Я заметила серебряный проблеск льда сквозь сосны.

— Наверно, было здорово расти у воды.

— Называется «Зеленый Пруд», — сказал он сухо. — И не случайно. Есть причины, почему мы всегда ездили к тому большому озеру, которое я тебе показал.

Грузовик проезжал вдоль рядов трейлерных домов, место казалось постаревшим, но не убогим. И даже не унылым, а просто скромным. У людей имелись мусорные баки и веранды, и даже живые изгороди; типичный пригород, правда, просто немного сжатый.

— Ну, вот мы и приехали, — сказал тяжело Эрик, припарковавшись позади седана у подножия обычного красного трейлера. — Дом милый дом. Похоже, моя сестра тоже будет на ужине. Это ее Хонда.

В конце дома большое квадратное окно обрамляли белые огоньки, и я смогла мельком разглядеть, как выглядит гостиная сквозь открытые занавески: фотографии в рамках весели на обитой деревом стене, и большая книжная полка. Свет одинокой лампы не позволял рассмотреть больше.

Эрик захватил наши сумки из машины и повел меня вдоль каменных плиток осыпанных солью, на узенькое боковое крыльцо. Он открыл стеклянную дверь и постучал по внутренней двери, перед тем, как толкнул ее. Залаяла собака, и когти зацокали по линолеуму.

Бигль вбежал в комнату, прыгая на колени к Эрику.

— Привет, Скут, — сказал Эрик, и позвал остальных домочадцев. — Есть кто дома? Сын и гостья нуждаются в горячей еде.

Я услышала женский голос, но не смогла разобрать слов. Должно быть, сказали что-то ироничное, так как Эрик тепло улыбнулся и выкрикнул:

— Я тоже рад тебя видеть.

Я последовала за ним вовнутрь, в тесную, но аккуратную кухню. В комнате витал аппетитный аромат курицы с дрессингом. Я остановилась, чтобы почесать песика за ушком, и была вознаграждена обильным облизыванием. Когда я выпрямилась и убрала руки, то он начал лизать мои колени через джинсы. Эрик подтолкнул пса ботинком по заднице.

— Отстань, Скутер. — И пес послушно побрел к своим мискам в углу.

Эрик бросил наши сумки у двери, и я последовала его примеру, сняв свою обувь. Он снимал мое пальто, когда из соседней комнаты появилась женщина — очевидно, его мама. Ее темные с проседью волосы были уложены лесенкой. Она была низкой, довольно округлой, с ярко выраженными женственными, латиноамериканскими чертами лица, и такими же темными глазами как у Эрика. Наверное, высокий рост достался ему от отца.

— Малыш, — пробормотала она, когда он остановился чтобы обнять ее. — Мой мальчик, где ты был?

Эрик поцеловал ее в макушку, от чего мое сердце немного оттаяло.

— Работал, — ответил он. — Мам, это Энни. — Он привлек меня ближе. — Это моя мама, Паула.

Я дружелюбно протянула руку, но вместо этого оказалась в крепких объятиях.

Отступив, она положила руки прямо на мою талию и сказала Эрику:

— Вот это фигура!

Я не знала, что подумать, значило ли это, что я более или менее фигурная, чем ожидалось.

— Спасибо, — сказала я, поняв по ее улыбке, что каким бы ни был вердикт — она одобряет. — С прошедшими праздниками.

— И тебя! — Она посмотрела на Эрика. — Я пыталась продержать елку до твоего приезда, но к новому году все иголки опали.

— Переживу. Где Крис? Я видел ее машину.

— Она была со мной всю неделю с тех пор, как… ну, ты знаешь.

— С того момента, как он вышел, — сказал Эрик.

Она мрачно кивнула.