Трудности перевода. Воспоминания

Если говорить о собственно моей работе, то обстановка для неё была самая благоприятная. Месяца через два (я уже успел съездить с делегацией министра на Ближний Восток) меня вызвал Шеварднадзе и спросил, что мне нужно для выполнения своих обязанностей. Я сказал: «Доверие». Шеварднадзе покивал головой — это был карт-бланш. Я получил возможность самостоятельно, без всяких дополнительных «согласований» рассказывать журналистам о деятельности министра как анонимно, так и «на камеру», а также организовывать интервью и пресс-конференции Шеварднадзе и работу журналистского пула, сопровождавшего его во всех зарубежных поездках. В африканское турне Шеварднадзе в феврале 1990 года (семь стран за девять дней) на борт взяли группу журналиста Александра Любимова, которая сняла часовой фильм «Команда». Советскому зрителю впервые показали, как, собственно, работает Министр иностранных дел СССР в зарубежных поездках. Первое телеинтервью в кабинете министра взяла Татьяна Миткова, тогда — корреспондент ЦТ. В интервью Шеварднадзе «Аргументам и фактам» впервые была названа зарплата члена Политбюро — 1200 рублей в месяц.

На министерский самолёт в первый раз попали зарубежные журналисты. Корреспондент японской телекомпании NHK Кадзуо Кобаяси во время перелёта между Владивостоком и Токио взял интервью, которое на следующий день посмотрели миллионы японцев (интерес к нашей стране и советской политике в ту переломную эпоху был во всём мире колоссальным). По дороге из Иркутска в Москву после встречи с госсекретарём США Бейкером полуторачасовое интервью с Шеварднадзе сделал политобозреватель телекомпании CNN Ральф Беглайтер. Для меня как пресс-секретаря оно завершилось большой неприятностью. Несмотря на имевшуюся договорённость о том, что материал будет показан полностью, на экране не появилось ни секунды: пока самолёт находился в воздухе, Ирак вторгся в Кувейт, а в интервью об этом не было ни слова. Показывать столь пространный сюжет без единой ссылки на Ирак уважающий себя новостной канал не мог.

Были среди моих обязанностей и «скучные». К ним относилось написание «тассовок» — краткой информации о беседе министра с зарубежным визави. Они ложились на ленту ТАСС и публиковались в «Правде». Шеварднадзе относился к этому очень серьёзно, полагая, что каждая такая опубликованная информация важна для наших зарубежных партнёров. Моё предложение в ходе сессии Генеральной Ассамблеи ООН в сентябре 1989 года объединить его многочисленные встречи в общую информацию ТАСС за день он не одобрил

Периодически меня допускали и до более высокого «эпистолярного жанра» — подготовки отдельных пассажей для готовившихся интервью и выступлений министра. Не обходилось без неожиданностей. Однажды, включив в машине радио, я услышал, что интервью Шеварднадзе торжественно и строго, как тогда было принято, зачитывает диктор. С особенным интересом я прислушался к «своему тексту». Что-то в нём смущало, он явно лишился смысла. На следующий день я заглянул в газету, для которой и был подготовлен материал. Из моего пассажа пропала одна фраза, что и делало его несуразным. Я спросил Тарасенко, не редактировал ли он мой текст. Оказалось, что нет — он был передан машинистке в целостности и сохранности. Как произошёл технический сбой, выяснить не удалось. Единственное, что можно было сделать — опубликовать первозданную версию интервью министра в мидовском «Дипломатическом вестнике».

Старые связи позволяли много общаться с американской прессой. Во время визита Горбачёва в Вашингтон в июне 1990 года (его освещение в СМИ отличалось особой масштабностью — пресс-центр разместили в огромном баскетбольном зале Джорджтаунского университета) я установил своеобразный личный рекорд: семь выступлений по телевидению за один день. Началось всё часов в 7 утра в программе Good Morning, America в шатре, раскинутом телекомпанией ABC неподалёку от Белого дома, а закончилось в 11 вечера дебатами на CBS. Всего за пять дней — около 30 выступлений. Самым интересным для меня оказалось ежевечернее участие в новостной программе NBC, которую вёл популярнейший Том Брокау. В течение 5-6 минут мы комментировали визит Горбачёва вместе с главным редактором журнала Foreign Affaires бывшим заместителем Киссинджера в Совете национальной безопасности США Уильямом Хайлендом.

С Брокау установились неплохие отношения, и в ноябре он пригласил меня сделать что-то подобное в Париже на саммите лидеров европейских государств. Три ночи подряд (с учётом разницы во времени для вечерних новостей в США) мы забирались на крышу одного из домов в Париже с видом на Триумфальную арку (именно там была размещена студия) и в течение нескольких минут беседовали в прямом эфире.